Он сунул руки, сжатые в кулаки, в передний карман толстовки.

– Ты в порядке? – спросила Кэти. Она поежилась. Трентон поспешно отвернулся, чтобы она не увидела, как он пялится на ее короткую майку под розовой рубашкой с узором из ухмыляющихся черепов и линию загара на животе прямо над джинсами.

– Да, – ответил Трентон, – давай уже начинать, чтобы поскорее закончить.

– Вот это я понимаю. Какой энтузиазм! – Она закатила глаза, села на скатерть и скрестила ноги. Когда она наклонилась, он отчетливо видел ложбинку между ее грудями. Кэти похлопала по скатерти напротив себя. – Садись сюда.

Трентон и не думал, что скрестить ноги будет для него такой трудной задачей. Сначала он сел и выпрямил их, потом с трудом подогнул одну ногу, а другая указывала на свечи, как стрелка на циферблате. Он постарался согнуть ее в колене, но не смог. Прошло довольно много времени пока у него получилось усесться.

Все это время Кэти молча наблюдала за ним.

– Что с тобой случилось? – наконец спросила она.

Трентону все-таки пришлось сесть, выставив одну ногу вперед.

– Я попал в аварию.

– Ты говорил. – Кэти прищурилась. – Ты пытался покончить с собой?

– Что? – Трентон уставился на нее. – Нет! Конечно, нет!

– Мне ты можешь рассказать, – сказала девушка все с тем же выражением лица.

– Я даже не был за рулем, – произнес Трентон. Он опять почувствовал себя так же, как после аварии: как он тогда жалел, что не умер! Что мягкие руки не утащили его в блаженную темноту, а вместо этого он очнулся на больничной койке с переломанными костями, прикованный к кровати, как насекомое, застрявшее в коконе. – Мой друг вел машину.

– Твой друг пытался тебя убить? – улыбнулась Кэти.

Трентон не мог удержаться от смеха – мысль о том, что Робби Амбрамовиц, который весил полторы сотни килограммов и был еще менее популярным в школе, чем Трентон, хотел кого-то убить, казалась забавной.

– Надеюсь, что нет. Он был моим единственным другом в школе, – сказал Трентон и тут же об этом пожалел.

Но Кэти не заметила его смущения.

– Однажды со мной тоже кое-что случилось, – сказала она и неожиданно повернулась к Трентону спиной и задрала рубашку. Он хотел что-то сказать, но из горла вырывалось только невнятное бульканье. Его взгляду открылся позвоночник с татуировкой – синей бабочкой. Она явно была не настоящая, потому что уже наполовину стерлась. Рядом с позвоночником, как бы дублируя его, шел длинный розовый шрам толщиной с детский палец, – когда я была маленькой, родители взяли меня в зоопарк. Я хотела посмотреть на тигров, но была такая худая, что провалилась между прутьями решетки прямо в клетку, когда мама и папа отвернулись…

– Правда? – Трентон почувствовал облегчение, когда она опустила рубашку.

– Нет, – просто сказала Кэти и повернулась к нему, – это врожденный дефект позвоночника. Мне сделали что-то около пяти операций еще во младенчестве.

Трентон уставился на нее.

– А ты всегда все перевираешь, чтобы получались такие истории?

– Ага, – сказала девушка. В ту секунду она выглядела как та самая Кэти с вечеринки, которая завороженно смотрела на светлячков и просила его показать Полярную звезду. – Так я могу сама придумывать им концовки.

Она быстро наклонилась вперед, и сердце Трентона пропустило удар. В голове промелькнуло: «Она меня поцелует!»

Но Кэти всего лишь достала зажигалку и начала зажигать свечи. Она была так близко к нему. На ней была маечка, надетая таким образом, что он мог видеть округлую мягкую грудь Кэти, которая наверняка удобно помещалась в руке, а также желтую лямку ее бюстгальтера. Трентон немного отодвинулся, а то он уже начал напрягаться, но все равно он чувствовал ее запах. Когда она случайно задела его плечом, Трентон захотел прикоснуться к ее губам, вдыхать ее запах и чувствовать ее язык у себя на губах. Она, наверное, классно целуется.

Теперь он был уже в довольно сильном напряжении и постарался думать о мертвецах, призраках и бедных, дрожащих девочках, прятавшихся в стенах.

Кэти закончила зажигать свечи.

– Маэстро, – сказала она, пряча зажигалку обратно к себе в карман, – гасите свет!

Даже сидя Трентон смог дотянуться до шнурка, который выключал свет на чердаке – одинокую старую лампочку как в тюрьме. При свете свечей лицо Кэти стало выглядеть совсем по-другому. По стенам побежали тени, и Трентон вспомнил о специальной лампе, которая была у него в детстве – на ней были вырезаны фигурки животных, которые появлялись на стенах, стоило ее зажечь. Сидя на чердаке с Кэти при свечах, он вдруг почувствовал себя в центре этой лампы.

– Так, отлично, – Кэти глубоко вздохнула и закрыла глаза. Трентон не закрыл свои и наблюдал за ней. Несколько секунд она молчала. В темноте она выглядела еще стройнее и моложе. Ее длинные ресницы бросали тень на щеки.

Она резко распахнула глаза:

– Ну и что?

– Что?

Кэти нетерпеливо махнула рукой.

– Давай, поговори с ними. Ты должен их вызвать.

– Эй, это была твоя идея! – воскликнул Трентон, который вовсе не хотел заниматься ничем подобным. Ему до сих пор казалось, что за ним наблюдают из самых дальних и темных углов чердака. Он больше всего на свете хотел сейчас пойти с Кэти вниз смотреть фильмы. Может, они даже сели бы рядом, как тогда, чтобы их бедра соприкасались.

– Трентон, – Кэти посмотрела на него как строгая учительница на нерадивого ученика, – я не могу с ними говорить, они не будут меня слушать.

Трентон как будто снова почувствовал еле ощутимое прикосновение к своей шее. И задрожал.

– Почему это они должны меня слушать?

Кэти наклонилась вперед. Трентон видел как свечи отражаются в ее глазах.

– Ты почти умер, – сказала она, – ты какое-то время был одним из них. Ты что, фильмы о призраках не смотрел?

Он понимал, что она шутит, но даже слабой улыбки не смог из себя выдавить.

Может, Кэти права? Он действительно чуть не умер и теперь мог говорить с мертвыми. Трентон думал про тот миг, когда Робби резко вывернул руль и врезался в ограждение. Как деревья за ним на миг осветились яркой вспышкой. Как его обняли темные мягкие руки. Как он погрузился в тишину и почувствовал себя как воздушный змей, оторвавшийся от нитки.

Да, он был призраком. Всего лишь на несколько секунд, но все-таки был!

Кэти восприняла его молчание за отказ.

– Ладно, – пробурчала она, – если ты не хочешь, я это сделаю. Дай мне руки. Закрой глаза. Только не подглядывай.

Трентон молниеносно вытер ладони о джинсы прежде, чем вложить их в руки Кэти, потому что они были мокрые от пота. Он притворился, что закрыл глаза, но на самом деле подсматривал за происходящим из-под ресниц.