– Ты думал, что я подала заявление? – спросила я, размазывая слезы по щекам.

– Думал, – сглотнув, ответил он. – Я закурю?

Я кивнула головой, он быстрым нервным движением достал пачку сигарет и закурил.

Оказывается, мы, он и я, весь этот месяц собирались в тюрьму, рисовали себе страшные картины тюремной жизни. Значит, он, придя в себя после моего удара бутылкой по голове, вспомнил все, что совершил, и сбежал, понимая, что изнасиловал невинную девушку, к тому же интернатовскую, которая не станет молчать и обязательно напишет заявление в милицию. Я же, в свою очередь, увидев его в бессознательном состоянии, бледного и неподвижного, испугалась настолько, что решила, будто убила его, и тоже сбежала. Так мы разбежались в разные стороны – друг от друга и от последствий того, что совершили.

– Это твоя жена? – спросила я его, кивнув в сторону «Натальи Юркун».

– Нет, сестра. С женой отдельная история… Словом, она ушла к другому. Мы никогда с ней не ладили…

Непонятно, зачем я спросила его про жену? Какое мне было дело до их отношений? Видимо, я тоже нервничала. Да, конечно, я волновалась, у меня даже зубы стучали.

– Что это за банковский документ?

– Я открыла валютный счет на твое имя, – сказала сестра Юры, порывистым движением придвигая конверт в мою сторону, почти на самый край стола. – Ну что? Ты принимаешь деньги?

– Да, принимаю. И не хочу вас больше видеть. Никогда.

Я взяла конверт и, не помня себя от необыкновенного чувства, охватившего меня, словно тело мое стало невесомым, а в горле застрял сладкий ком, вышла, шатаясь, из квартиры. Спустилась по лестнице вниз и пошла, плохо соображая, куда глаза глядят. Когда меня окликнули, я не сразу поняла, что происходит. Оказывается, эта женщина, которая еще несколько минут была моей матерью, предложила отвезти меня в центр города. Я кивнула головой. Вспомнила вдруг, что она допустила ошибку при встрече, когда сказала, что собирается рассказать мне, как отдала меня в интернат. Моя мать оставила меня в роддоме… Да и вообще… Они оказались правы: я, интернатовская девчонка, действительно могла клюнуть лишь на объявившихся родителей. Хорошо еще, что они не убили меня, а заплатили. Разные люди встречаются…

Миша поджидал меня в интернате. Рассказать ему о том, что произошло, я не могла. Сказала только, что вышла ошибка, что эта женщина – не моя мать. И все. Думаю, он понял, что я рассказала ему далеко не все. Мы зашли с ним в кафе, то самое, что когда-то познакомило меня с Евой, и Миша засыпал меня вопросами: где я была, что произошло со мной в Москве, где Ева, все-все… И тут вдруг меня прорвало. Я рассказала Мише не только про Еву, про то, что она оказалась моей матерью, но и про офицера Юру, который только что расплатился со мной… Миша слушал, не проронив ни слова, но по лицу его я поняла, что он, отвергнутый мною, уже никогда не сможет простить меня и что мы с ним, возможно, видимся последний раз.

– Валя, мне все это снится или ты действительно была в Стамбуле?

– Стамбул? Больше всего на тебя произвел рассказ о моих похождениях в Стамбуле? – вдруг разозлилась я. – Я сказала тебе о том, что меня изнасиловали, а тебя потряс лишь Стамбул?

– Я не уверен, что тебя изнасиловали, раз ты сама пошла с ним, – произнес он холодно. – И только ты знаешь всю правду. Вас было двое, и произошло ли все это по согласию или нет, знаете только вы двое. Но, судя по тому, что он сбежал после этого, он все-таки чувствовал свою вину, значит, был элемент насилия…

Как же я пожалела о том, что рассказала ему все. Мишка, мой самый близкий человек, мой друг, неожиданно предстал передо мной в образе отвергнутого, обманутого мужчины! Нет, он никогда не сможет простить меня, и мы уже не сможем с ним оставаться друзьями. В минуту слабости, раскрывшись ему, я потеряла его и теперь чувствовала себя нечистой, нечестной, неверной, недостойной его. Лицо мое пылало. Закрыв глаза, я вспомнила, каким он предстал передо мной в библиотеке, и осознала, какое же глубокое разочарование испытал он тогда, когда я отвергла его… И вдруг теперь он узнает, что я, отказав ему, согласилась пойти с офицером… И не по любви, это же понятно. Другое чувство, дурное, отчаянное, постыдное, но сильное, двигало мною, когда я отправилась на квартиру к незнакомому мужчине. Я хотела принадлежать ему, да, это было так, и мне стыдно признаваться в этом, но, видимо, желание отдаться мужчине не всегда связано с чувством любви, это что-то другое… Так я думала, помешивая кофе и слушая обвинения, которые бросал мне в лицо Миша. И тогда я, разозлившись на саму себя за свои глупость и слабость и на Мишу, который взялся вдруг осуждать меня, хотя не имел на это ни малейшего права, поскольку я никогда не давала ему надежды на то, что мы будем когда-нибудь вместе, сказала ему, как отрезала:

– Да, я хотела его, но не представляла, что он будет так груб со мной…

– Если бы ты захотела, то все могло бы произойти по-другому, – пробормотал, смущаясь, Миша, и лицо его стало розовым. – Сама виновата.

– Сама виновата, – эхом отозвалась я. – Что теперь говорить об этом? Все закончилось…

И вдруг он перешел на Еву.

– Хочешь узнать мое мнение об этой девице?

– Моей матери, – напомнила я ему.

– Держись от нее подальше. Я понимаю, что мое мнение для тебя ничего не значит, но все равно выслушай меня. Тем более что со стороны твоя история выглядит куда правдивее, чем это видишь ты, изнутри…

– Валяй, – махнула я рукой.

– Ты знакомишься со своей матерью, которая выдает себя за случайную знакомую. Окружает тебя роскошью, делает так, что ты как будто сама зарабатываешь деньги, потом везет тебя к маме Маше, где они одурачивают тебя, делая вид, что не знакомы друг с другом, словом, ты становишься участницей дешевого спектакля, второе действие которого происходит уже в Москве, на лестничной площадке перед квартирой Евы… Так?

– Так, – коротко ответила я.

– В конечном счете ты оказываешься в Стамбуле. Как ты думаешь, зачем она тебя туда привезла?

– Не знаю! – в сердцах воскликнула я. – Ну что ты от меня хочешь?

– У нее проблема – ее бросил любовник. Твоя Ева от знакомых узнает, что он с любовницей в Стамбуле, и она стремится туда как можно скорее, чтобы успеть, пока они не вернулись назад… Она хочет отомстить ему, этому парню, который жил, видимо, за ее счет, таких называют альфонсами… Она собирается убить его в Стамбуле, но ей нужен помощник, человек, который никогда не предаст ее. И она нашла такого человека – тебя. И это просто чудо, что она не взяла тебя с собой, чтобы пристрелить эту пару… Ведь их убили, этих русских?

– Да, убили. – Я вспомнила рассказ Мюстеджепа о том, какое чудовищное совпадение произошло с Евой, решившей навестить своего любовника в отеле и нашедшей его и соперницу уже мертвыми.

– И ты думаешь, что кто-то другой убил их? Что это не твоя мать пристрелила их?

– Мюстеджеп сказал, что их убили ночью, когда моя мать была дома, у Наима… Я же тебе уже все рассказала…