— Ты так и не расскажешь, зачем мы тут? — на небольшом деревянном столике рядом с кроватью была большая тарелка с фруктами. Я, будучи безумно голодной, накинулась на нее и почти сразу не опустошила от винограда. — Конспиратор.

Теплые руки мужчины легли мне на плечи, лентой скользнув вниз, оплетая талию. Я резко повернулась и впечаталась взглядом в голодные глаза мужчины.

— Черт… Я не подумала, что ты тоже хочешь есть, — виновато поморщилась, краснея.

— Я не хочу виноград, Кристина, — хрипло прошептал он, пока руки медленно и осторожно пробрались под пояс джинс. Стоило теплым пальцам коснуться прохладной кожи, как дыхание перехватило. — Я очень сильно скучал по тебе все это время. Правда думал, что защищаю тебя так. Очень жаль, если все вышло наоборот.

— Ты и правда защищал, — обхватил руками его лицо, я стала на носочки, касаясь носом его носа. Теплое дыхание усилило трепет внутри меня, горячая волна разлилась по каждой клеточке тела. — Но я ведь могу со всем справиться, правда. Если ты будешь рядом…

— Я буду, — губы его коснулись моих, слегка, мимолетно. Но этого хватило, чтобы пропустить лишний удар. — Всегда…

— То, что ты сделала сегодня в актовом зале… Это было сильно. Никто никогда не делал ничего подобного для меня. Признаться, я до сих пор растеряна…

Сглотнув вязкую слезу, я опустила руки на клетчатую рубашку. Пиджак Круглов оставил в машине… От нервов расстёгивать пуговицы выходило с трудом и не всегда умело и аккуратно.

— Нам не обязательно… Я просто хотел побыть с тобой наедине… — несвязно пробормотал он, а глаза стали черными, будто два омута.

— Нет… Я сама хочу, — набравшись смелости, прошептала я из-под ресниц глядя на ректора.

Не помню, как одежда оказалась на полу. Все это слилось в единую мелодию, разрывающую изнутри на миллионы осколков. Круглов касался меня так осторожно, будто боялся разбить. Его губы скользили по телу, погружая меня в некий транс…

— Ты готова? — мужчина уже знакомо разместился у меня между ног. Тяжелый, налитый кровью член касался разгоряченной кожи, вызывая спазм между ног. Кратко кивнув, я хотела наконец переступить эту черту с мужчиной, которого любила.

Неторопливо Круглов вошел внутрь, вызывая внутри странное чувство наполненности. Зачем головка оперлась в некую преграду, тогда мужчина внимательно посмотрел в глаза. Кажется, он переживал в сотню раз больше, чем я.

— Расслабься. Тогда будет легче. — еще один кивок и резкий толчок вперед. Сильная, но кратковременная боль разлилась по телу. Глаза стали мокрыми, губу прикусила до крови.

— Уже все, — губы мужчины коснулись моих щек, собирая слезы. Сперва он замер, а затем сделал первый медленный толчок. — Все…

С каждым движением режущая боль заполнялась другим, более ярким, четким, всеобъемлющим чувством. Комок внизу живота стягивался все сильнее и сильнее, заставляя обвить талию мужчины ногами, а пальцы запустить в волосы. Не сдержавшись, я издала рваный стон, Круглов тут же остановился:

— Тебе сильно больно? Мы можем все остановить.

— Нет, — притянув его ближе к себе, накрыла губы мужчины своими. — Прошу, не останавливайся…

С каждым движением мир вокруг расплывался все сильнее. И не было никого, кроме ректора напротив. Его палец протиснулся между нашими телами, накрывая пульсирующий клитор начиная делать массирующие движения. От этого ощущения усилились вдвойне, заставляя едва ли не скрючится от надвигающегося оргазма.

— Я скоро, — прохрипел он мне в губы, крепко сжимая бедра руками. — Хочу, чтобы ты кончила. Давай, малыш…

От его слов по телу словно прошел разряд электричества такой силы, снова и снова содрогая от спазмов. Приятная нега разлилась по телу, даря странное, неиспытанное ранее блаженство.

— Черт, — два резкий толчка и Кругов повалился сверху. Я чувствовала, как его член сокращается внутри меня снова и снова. Мышцы мужчины тряслись, а губы жадно терзали мои. — Я люблю тебя… Очень сильно люблю…

Сердце трепетало от таких слов, и мне хотелось ответить мужчине взаимностью. Только вот дыхание перехватило, а заторможенный разум едва вспоминал, как дышать. Крепко обвив мужчину руками, я пыталась восстановить дыхание. Режущая боль теперь ощущалась острее, но она была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри.

Никогда в жизни я еще не была так счастлива.

— Кристина… — чьи-то теплые губы коснулись макушки, затем виска, щеки… Я улыбнулась сквозь сон, но сил открыть глаз не было. — Просыпайся. Пропустим все самое интересное.

Весь день и вечер мы с Кругловым валялись на постели, разговаривали, смотрели фильмы. Без телефонов, проблем и бывших девушек. Будто в какой-то другой, параллельной реальности. Заснуть удалось только после двенадцати ночи и так сладко, как никогда.

— Вставай, соня, — не унимался ректора.

С трудом и не без отчаянья я таки открыла первый глаз, а затем второй. Круглов уже сидел на кровати полностью одетым. Его влажные после душа волосы непривычно растрепанные и не зализанные вызвали странную улыбку. Если каждое утро будет таким, я готова просыпаться в пять утра.

— Куда мы спешим? — нехотя пробормотала я, с трудом садясь на постели. В шатре было достаточно холодно, поэтому бодрость появилась откуда не звали. Я быстро вскочила на ноги, надела свою одежду и все равно тряслась. Круглов, будто ожидая этого, накинул мне на плечи свой пиджак.

— Ты ведь хочешь узнать, зачем мы сюда приехали, да? — притянув меня к себе, мужчина подарил мне нежный поцелуй, вызывая спазм между ног. Только вот от одной мысли про секс внутри все передернулось от боли. Я была еще не готова к повторению пройдённого. — У тебя пять или десять минут на сборы.

Все время, пока чистила зубы, на скорую руку принимала душ и распутывала длинные непослушные кудри, вспоминала слова Круглова. Он сказал, что любит меня. Но, во время оргазма. Тогда, когда человек по сути не осознает себя и все, что происходит вокруг. После того, как все кончилось, он и словом об этом не обмолвился. А значит, возможно, жалел о сказанном.

— Просто еще не время, — отмахнулась я, решив не думать о грустном. Зачем? Ведь поступки говорили больше слов! Эмоции, которые дарил мне будущий муж были новыми для меня, не испытанными ранее. Кто бы мог подумать, что можно оставаться настолько абсолютно счастливой?

Когда я вышла из палатки, ректор уже ждал меня на склоне, с которого открывался вид на поля. С нашего ракурса было видно все, включая далекие деревни. Кроме того, недалеко от нас столпились еще люди. Они усматривались по сторонам, будто ожидая чего-то.

Мы с мужчиной стояли в первом ряду и кроме пиджака меня грели еще его теплые объятия.

— Почему ты не называешь меня по имени? — внезапно спросил он, выбивая меня из ощущения полного блаженства. Я настолько растерялась, что мгновенно одеревенела, не представляя, что сказать.