другой немедленно по смерти получили воздаяние и богатый, как ни мучился во аде, не мог, чрез покаяние, освободиться от своих страданий (см. Лк. 16, 26)»252.

Итак, смерть — реальность, заставляющая человека провести различие между миром земным и миром иным, пробуждающая к жизни, цель которой — покаяние и очищение, пока нам дано на это драгоценное время. Когда один брат спросил авву Дорофея о себе, почему в своей келье он проводит время беспечно, авва ответил: «Оттого что ты не узнал еще ни ожидаемого покоя, ни будущего мучения. Ибо если бы ты достоверно знал это, то хотя бы келлия твоя была полна червей, так что ты стоял бы в них по самую шею, ты терпел бы сие не расслабевая»253.

Подобным образом поучал и преп. Серафим Саровский в наше время: «Если бы ты знал, какая сладость ожидает душу праведного на небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби, гонения и клевету с благодарением. Если бы самая эта келлия наша была полна червей и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно было бы на это согласиться, чтобы не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его»254.

Бесстрашие оккультистов и протестантов перед лицом смерти — прямой результат скудности познаний о том, что ожидает их в будущей жизни и что можно сделать сейчас, чтобы быть к ней готовым. По этой причине подлинные видения жизни после смерти способны потрясти человека до глубины души и, если он не проводит ревностную христианскую жизнь, заставить его всецело изменить жизнь, чтобы приготовиться к жизни будущей. Когда преп. Афанасий Киево-Печерский умер и ожил спустя два дня, братья-монахи «ужаснулись... увидев его ожившим; потом начали вопрошать: как ожил он? что видел и слышал в то время, как разлучался с телом? На все вопросы он отвечал только словом: “Спасайтесь!” Когда же братия неотступно упрашивали его сказать им полезное, то он завещал им послушание и непрестанное покаяние. Вслед за этим Афанасий заключился в пещере, пребыл в ней безвыходно в течение двенадцати лет, день и ночь проводя в непрестанных слезах, чрез день вкушая понемногу хлеба и воды и не беседуя ни с кем во все это время. Когда настал час его кончины, он повторил собравшимся братиям наставление о послушании и покаянии и скончался с миром о Господе»255.

Так и Беда Достопочтенный на Западе повествует, как некий человек из Северной Умбрии (Northumbria), будучи мертв всю ночь, вернувшись к жизни, сказал: «Я был исторгнут из объятий смерти, и мне вновь позволено жить среди людей. Но отныне мне не подобает жить так, как жил раньше; я должен начать совсем иной образ жизни». Он раздал все свое имущество и удалился в монастырь. Позже он рассказал, что видел небо и ад, однако «этот человек Божий не разговаривал об увиденном с людьми нерадивыми и безразличными, но лишь с теми, кто памятовал о страхе наказания и имел надежду на вечную радость, принимая его слова к сердцу, желал возрасти в святости»256.

Даже в наши времена автор «Невероятного для всех, но истинного происшествия» был столь потрясен неподдельным опытом зрения мира иного, что всецело изменил жизнь. Он стал монахом и написал воспоминания об этом событии, чтобы пробудить других, подобных себе, живущих в ложной уверенности, подпитывающей их неверие в будущую жизнь.

Таких свидетельств много в житиях святых и других православных источниках. Они резко отличаются от опытов современников, созерцавших «небеса» и «мир иной», все еще пребывающих в самообольщении своей «приготовленности» к загробной жизни, — что самой смерти бояться нечего.

О памятовании смерти можно прочесть в наставлениях к христианскому подвигу в «Лествице» преп. Иоанна (шестая ступень которой особо посвящена этому): «Как хлеб нужнее всякой другой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий... Невозможное для человеков дело, чтобы настоящий день провели мы благочестиво, если не думаем, что это последний день нашей жизни»257. В Священном Писании хорошо говорится: Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь (Сир. 7, 39). Преп. Варсануфий Газский дал такой совет своему брату: «Да укрепляет помыслы твои памятование смерти, час которой не известен никому. Потщимся же творить добро до исхода нашего из сей жизни — ибо мы не знаем, в какой день будем призваны, — чтобы не оказаться нам неготовыми и не остаться вне чертога брачного с пятью юродивыми девами»258.

Великий авва Пимен, узнав о преставлении преп. Арсения Великого, подвизавшегося в Египте, сказал: «Блажен Арсений: оплакал себя в течение земной жизни! Не оплакивающий себя здесь будет плакать вечно. Невозможно избежать плача: или здесь — произвольного, или там, в муках, невольного»259.

Только имеющий трезвый христианский взгляд на жизнь может дерзновенно вслед за апостолом Павлом сказать, что имеет желание разрешиться и быть со Христом (Флп. 1, 23). Только тот, кто вел христианскую жизнь в подвиге, покаянии с плачем о своих грехах, может свидетельствовать вслед за святителем Амвросием Медиоланским: «Глупые боятся смерти как величайшего из зол, но мужи мудрые ищут ее как отдохновения после своих напряженных трудов и как окончания всех бед»260.

Свт. Игнатий Брянчанинов заканчивает свое знаменитое «Слово о смерти» словами, которые для живущих спустя столетие служат призывом вернуться к единственно верному христианскому взгляду на смерть, отбросив розовые иллюзии нашего нынешнего духовного состояния, все ложные надежды на будущую жизнь:

«Полезно возбуждать в себе воспоминание о смерти посещением кладбища, посещением болящих, присутствием при кончине и погребении ближних, частым рассматриванием и обновлением в памяти различных современных смертей, слышанных и виденных нами... Уразумев краткость нашей земной жизни и суетность всех земных приобретений и преимуществ, уразумев ужасную будущность, ожидающую тех, которые, пренебрегши Искупителем и искуплением, принесли себя всецело в жертву греху и тлению, — отвратим мысленные наши очи от пристального зрения на обманчивую и обворожительную красоту мира, удобно уловляющую слабое сердце человеческое в любовь к себе и в служение себе; обратим их к страшному, но спасительному зрелищу — к ожидающей нас смерти. Оплачем себя благовременно; омоем, очистим слезами и исповеданием грехи наши, записанные в книгах миродержца. Стяжем благодать Святаго Духа — эту печать, это знамение избрания и спасения: оно необходимо для свободного шествия по воздушному пространству и для получения входа в небесные врата и обители... Изгнанники рая! Не