Под трубные звуки поле опустело. Новых претендентов, желавших схватиться с людьми Дейкра и Ранулфа, пока не было видно. Ранулф и его друг выпрямились в ожидании, пока трубы ревели снова и снова, повторяя вызов… Ворота на дальнем конце медленно открылись, и на середину ристалища неторопливо вынесли пару крытых носилок. Сзади бежали трубачи, яростно дувшие в свои инструменты. Саржа, закрывавшая носилки, упала. Носильщики опустили носилки на землю, и оттуда выступили два мускулистых гиганта с бритыми головами, намазанные маслом так, что тела казались покрытыми золотистой пленкой. Носилки быстро убрали, и мужчины, расставив ноги и подбоченившись, огляделись.

– Мы – братья Росс из Ангилима и вызываем лорда Дейкра и лорда Ранулфа на поединок. Будем драться до тех пор, пока кто-то не попросит пощады.

Толпа оглушительно заревела. Беренгария рассмеялась, захлопала в ладоши и, увидев довольную улыбку Лайонин, заметила:

– Похоже, ты полностью уверена в исходе поединка.

– Ранулф победит, но ему придется немало потрудиться. Я рада, что он получит свои золотые чаши не просто так.

– О, думаю, он приложит все усилия, чтобы одолеть этих людей.

Ранулф и один из братьев стали кружить по полю. Лайонин с удовлетворением отметила, что ростом и мощью муж ничем не отличается от соперника. При первом же захвате Ранулф с грохотом приземлился на спину, но напряг мускулы и оттолкнул гиганта. Ноги борющихся переплелись. Они разомкнули железные объятия и снова закружились по полю, но на этот раз Ранулфу удалось сжать шею противника. Правда, тот легко освободился.

Так продолжалось довольно долго. Временами сражающиеся застывали на несколько минут, и если бы не выступившие на шеях жилы и бугры мышц на спине, можно было подумать, что они просто отдыхают.

– Этот Росс явно устает, – шепнула Беренгария. – Ноги начинают подрагивать. Не то что твой Ранулф. Должно быть, он тренируется часами.

Лайонин просто улыбнулась, ибо все ее внимание было приковано к мужу, и она прекрасно представляла, какую боль тот испытывает в этой бесконечной схватке.

Они снова разошлись. Толпа продолжала буйствовать: все заметили, что лысый великан нетвердо держится на ногах. Ранулф воспользовался преимуществом и атаковал.

– Лорд Дейкр тоже неплох, хотя его соперник ниже ростом, чем тот, кто сражается с лордом Ранулфом, – заметила Беренгария.

Мужчины продолжали борьбу, пока Ранулф не свалил противника подножкой. Тот упал да так и не смог высвободиться из стальных объятий Черного Льва. Восторженные крики в адрес графа Мальвуазена наполнили воздух. Росс попросил пощады. Ранулф поднялся и помог поверженному сопернику встать. Тот с позором покинул ристалище. Вскоре к Ранулфу присоединился лорд Дейкр, и вместе они величаво обошли поле.

Ранулф остановился перед Лайонин. Та поцеловала ленту и бросила ему. Он поймал ее, прижал к губам и сунул за набедренную повязку, так что концы щекотали его бедро. Он криво улыбнулся. Лайонин стыдливо прикрылась ладонями, когда зрители приветствовали его галантный жест. Она не подняла глаз, пока муж не покинул ристалища.

– Можешь снова показать лицо, поскольку он уже ушел и трубы призывают к обеду.

Они присоединились к зрителям, покидавшим трибуны.

– Миледи! Миледи Лайонин!

Она обернулась, оказавшись лицом к лицу с запыхавшимся, сияющим Брентом.

– Ну разве он не самый могучий рыцарь? Вы видели его?

– Да, – согласилась Лайонин, не подозревая, что вид у нее точно такой же, как у мальчика, а глаза сверкают ярче звезд.

– Он просит вас прийти на обед к нему, в его шатер. Он сказал, что пока не будет одеваться: вдруг найдутся еще смельчаки вроде братьев Росс.

Лицо малыша внезапно омрачилось:

– А мне придется обедать с отцом.

– Наш отец – плохая замена Черному Льву, – засмеялась Беренгария. – Пойдем, Брент, может, удовольствуешься моим Трейверсом.

Лайонин поспешила в шатер Ранулфа и, войдя с солнечного света в полумрак, сначала не увидела мужа. Тот неподвижно лежал на топчане.

– Лайонин? – прошептал он.

– Ранулф! Ты покалечился? – бросилась она к мужу.

– Я просто умираю, – выдавил он. – У меня болит все, что только можно. Даже раны от боевого топора на ноге и руке не причиняли мне столько муки.

Она погладила его мокрые от пота волосы и весело заметила:

– Но Брент сказал, что ты готов бороться со всеми, кто вызовет тебя, и, уж конечно, среди них окажутся куда более свирепые противники, чем тот карлик, которого ты только что победил.

Ранулф застонал, но бессердечная девчонка только рассмеялась.

– Как ты жестока! Что сказал бы мальчик, увидев меня в таком состоянии?

– Хорошо еще, что ты не считаешь нужным произвести впечатление на меня.

Она дернула за зеленую ленту, до сих пор свисавшую с набедренной повязки, и он немедленно накрыл ее руку своей, правда, снова застонав при этом:

– Она моя. Я выиграл ее в честном бою, и не заставляй меня бороться еще и за этот приз.

– Ха! Да сейчас ты не смог бы даже выпороть меня!

Он обнял ее за талию и со смехом привлек к себе. Не успела она оглянуться, как он придавил тяжелой ногой ее бедра, обнял и зарылся лицом в ее волосы.

– Тебе нравится делать мне больно. Сначала мне приходится раздуваться от самодовольства перед пажом, теперь я должен снова доказывать свою силу собственной жене. Лежи смирно и не приставай ко мне.

Она прижалась к нему, счастливая такой близостью, и затихла.

– Доброе утро, ваша светлость, – торжественно приветствовал их Брент на следующее утро, появляясь из-под лестницы. Ранулф хмуро поглядел на мальчика:

– Что-то мне нынче не по себе. Может, сделаешь одолжение и избавишь меня от этого бремени, пока мы не окажемся на ристалище? – спросил он, отстегивая от пояса длинный меч.

Лайонин показалось, что глаза мальчишки сейчас выкатятся из орбит.

– О, милорд, – прошептал он. – Это тот самый меч, которым вы убивали неверных в Святой земле?

– Тот самый.

– У него есть имя?

– «Разящий». Видишь, оно написано здесь, на лезвии. В стеклянном шарике на рукоятке запаяна частица креста Господня, и говорят, что этот изумруд вынут из короны короля Артура.

Брент почтительно поднял меч, откинул голову и медленно зашагал вперед.

Лайонин и Ранулф направились за ним.

– Ты так добр к мальчику, – прошептала она, сжав его руку. – Сразу понятно, почему он только что не поклоняется тебе. Мой отец никогда не уделял столько времени пажам, не говоря уж об оруженосцах.