– Но он ведь там не баклуши бьёт. Кто-то ведь должен разгребать косяки прошлого.

Сергей недоверчиво на меня покосился.

– Какие косяки?

– Ну, он же улетел в командировку по делу, – и для пущей убедительности пояснила, – к партнёрам-французам.

– Юля… у нас нет партнеров-французов. Мы уже давно с ними не работаем. Глеб же улетел по личным делам. Ээээ…

Улыбка медленно сползла с моего лица.

– Или… Он не сказал тебе, да?

– Разумеется, мне об этом известно, Сергей Александрович.

– Ты не знала? Выглядишь так, как будто я тебя ошарашил.

Такое ощущение, что Расторгуев был бы рад прикусить собственный язык.

– Что мы не работаем с французами? Разумеется, знала. Но там ведь… – вот что лучше сделать: промолчать или задать прямой вопрос, чтобы выставить полной идиоткой себя, а за компанию ещё и Глеба дураком? Нет уж. Я лучше промолчу. – Мы ведь когда-то давно с ними работали. Даааа… В общем, ладно. Я пойду.

Ну почему у Расторгуева такой виноватый взгляд? Что происходит? Что он знает? У Глеба во Франции… семья? Женщина? Я уже не знаю, что думать.

– Юль, документы срочные.

– Конечно, – что в данной ситуации можно ещё сказать? Намного удобнее просто выставить меня из кабинета.

Чёрт!

ГЛЕБ

Нажал отбой, а у самого до сих пор сердце громко стучит о грудную клетку от короткого и немного грустного разговора.

Юля. Как же я по ней соскучился! Свободного времени у меня было не так уж и много, ведь я и приехал по делам. Но медленно прогуливаясь по скромным, спокойным, бесконечно привлекательным для меня улочкам города, беспрепятственно представлял, что девушка рядом со мной и так же наслаждается красотой вокруг, как и я. Все проблемы остались где-то позади, в другом городе, в другой стране. Там, где осталась частичка меня самого. Как этой молодой женщине удалось впиться мне под кожу, проникнуть глубоко в моё подсознание… вопрос далеко неоднозначный. Именно здесь я утвердился во мнении, решил, что расставаться с девушкой не собираюсь. План уже зреет в голове, а это значит, мне понадобятся несколько дней дополнительно, чтобы решить личные вопросы. Или, по крайней мере, собраться и начать двигаться по направлению их решения.

Что я буду делать, если Юля откажет мне, я и сам ещё не знаю. Но готов рискнуть и сделать всё, что в моих силах, для получения положительного ответа. Потому что отрицательный – просто выбьет почву у меня из-под ног.

А это значит, что осталось очень мало времени для поиска максимального количества необходимой информации. Ну что. Пора приступать.

За чашечкой кофе, пожалуй, мысли будут течь стремительней. Голова станет работать более плодотворно.

Нашёл в интернете подходящие сведения. Вариантов не так уж и много, но это лучше, чем ничего. Теперь, дабы не упустить никаких мелочей, лучше заручиться поддержкой, или, если точнее, помощью женщины, с которой я провёл последние пару дней, практически не расставаясь.

ЮЛЯ

Наконец-то, он вернулся. Хоть мы и рассчитывали, что домой к Глебу приедем довольно поздно, получилось всё намного лучше. Уже около восьми часов вечера мы остались вдвоём в холостяцком пространстве его квартиры.

Несмотря на свои грустные мысли, я старалась вести себя, как ни в чём не бывало. Напряжение зашкаливает, но я, пожалуй, ещё немного подожду… прежде чем ставить вопрос ребром.

Однако то, что мужчина практически полностью погружён в свои мысли, выбивает меня из колеи. Я, в буквальном смысле, впадаю в панику. Он вроде и рядом, но очень отстранён. Через непродолжительное время я всё же не выдержала и задала интересующий меня вопрос.

– Что с тобой происходит в последние дни?

– Неприятности на работе, – только ли?

– Об этом мне известно, – я не знаю, как его спросить… и показать свою слабость. Нужно ведь подобрать какие-то слова. – Глеб?

– Ммм? – пустой мужской взгляд режет по сердцу. Он решил закончить всё между нами?

Последний страх выбил пол из-под ног. И я решилась.

– Скажи, ты во Франции ведь был не один?

Да, спросила в лоб. Потому что не знаю, как об этом можно спросить завуалировано. И без обвинений.

– Ну, да, в каком-то смысле.

– С женщиной?

Глеб посмотрел на меня очень странно. Недоверчиво. Осуждающе. А что я такого сказала? Я ведь не дурочка и не слепая. Вижу, что с ним что-то не так. И знаю, что он ездил по личным делам.

– Я понял. Ты, конечно, чисто по-женски придумала то, чего нет.

– Это не смешно. И даже не остроумно. Ты вернулся вообще никакой. Постоянно витаешь в облаках, в своих мыслях. Ты как будто и рядом, но где-то очень далеко. Я так не хочу. Работа – это работа. Личное – это личное. И во Францию ты летал не по работе. Или, по-твоему, я не заметила, что ты даже на телефон не отвечал при мне? В чём дело, Глеб?

– Юля, меня скоро отстранят.

Да. По его собственным словам, к этому давно уже всё идет. И не поддержать дорогого мне мужчину в трудную минуту я, разумеется, не могу.

– Не переживай. Всё образуется. Ты очень хороший специалист и замечательный управленец.

– Мне предложили новую работу.

Вот уж огорошил. Ещё не успел уволиться, а уже рассматривает варианты. Всем бы так! Но на мой прямой вопрос ответа я так и не услышала…

– Правда? Это же замечательно. Где? Кем? И самое главное – почему тогда ты не рад?

– Я рад. Руководителем. Не самым крупным, но должность хорошая.

Глеб неожиданно замолчал, подбирая нужные слова.

– И я очень рада. Когда приступаешь?

Мужчина очень проницательно на меня посмотрел.

– Юля. Дело в том… – в его голосе присутствуют нотки неуверенности. Странно, неужели он нервничает?

– Дело в том, что… Продолжай, – впервые мне приходится подталкивать его к разговору. Ничего не понимаю.

– Мне предложили место во французской компании. Придётся переезжать из страны. Как надолго – неизвестно.

На сердце резко потяжелело. Смотрю в любимые глаза и не могу наглядеться. Скоро от НАС останутся только воспоминания. Я его потеряю… не может этого быть! Просто не может!

Открыла рот, чтобы сказать что-то вдохновляющее, и тут же его закрыла. Набрала воздуха в грудь. Снова открыла рот и отвернулась. Не могу выдавить из себя ни звука. Чувствую, как спокойствие духа начинает мне отказывать, а руки трястись. До боли прикусила губу. Поплакать смогу позже. Но сейчас я не должна усложнять итак ставшее непростым положение.