– Давай договоримся. Ты даёшь мне документы. Я нанимаю вам репетиторов, предварительно обсудив с Гришей возможность подобного обучения. Ты бросаешь все силы на занятия и подготовку к переезду. В скором времени слетаем вместе и посмотрим, что вообще нас ждёт за границей. И от этого станем отталкиваться. Не захочешь – будем придумывать новую стратегию.

Вот же стратег! И что мне на это ответить? Он явно не позволит мне отвертеться. Да и хочу ли я отказываться?

ГЛЕБ

Пусть она говорит, что хочет. Я всё равно буду гнуть свою линию. И всё равно, мы улетим отсюда все вместе. В новую жизнь.

Юля сколько угодно может твердить об отказе, бояться и сомневаться. Но я без них с Гришей никуда не поеду.

Тем временем, молчание затягивается. Сомнения и нерешительность девушки нисколько меня не обижают и не разочаровывают. Я был к ним готов. Она осторожничает. Как и всегда.

Я знаю, чего она ждёт. Хочет услышать клятвы в вечной любви и романтической чепухе. Да, может, для неё это важно. Но бросаться словами я не привык. Любое действие твердит о чувствах вместо тысячи слов. Лучше лишний раз промолчать, но совершить поступок.

Ещё я боялся, что она заговорит о штампе в паспорте. Действительно боялся. Потому что пока к этому не готов. Да, я хочу, чтобы она была рядом. Украшала мой дом своей улыбкой, согревала меня своим теплом в минуты отчаяния, дарила поддержку, а ночью была страстной, нежной и отзывчивой любовницей. Но жениться я пока не готов. Возможно, в будущем. Да, по отношению к Юле я не исключаю подобной возможности. И то, что она всё же отправится со мной… для меня это будет показателем, что и она относится ко мне серьёзно.

Я понимаю, ей тяжело. Но постараюсь всё обернуть так, что нам троим во Франции будет лучше, чем в России. И у меня есть главный козырь, которым я уже не постеснялся воспользоваться. И не постесняюсь впредь давить им до последнего. Перспективы для Гриши. Пусть меня кто-нибудь осудит за игру на нервах, но для парнишки действительно будет лучше получить международное образование. А, может, со временем, даже два. Я многое им могу дать. Им обоим. Странно, раньше всегда до чёртиков злило, когда женщины пытались использовать меня в своих корыстных целях. А теперь я сам на блюдечке с голубой каемочкой готов всё предоставить. Готов уговаривать, обещать, заманивать. Только бы Юля искренне и без сожалений приняла решение поехать со мной. Потому что контракт с французами скоро будет подписан.

На целых три года.

– Глеб. Ты давишь на меня.

– Нисколько! – да, разумеется, давлю! Потому что страшусь того, что если дам ей время, она примет неправильное решение. – Я просто логично объясняю свою позицию. Позволь мне поговорить с Гришей. Я ни к чему вас не принуждаю. Просто рассказываю о перспективах. Вот и всё.

Ну да, конечно. Разговор с мальцом у меня тоже продуман практически до мелочей. Пусть это не совсем правильно, втягивать ребёнка во взрослые проблемы, но и ему через пару лет нужно будет вступать во взрослую жизнь. Не лучше ли начать это делать уже сегодня, тем более что мне нужна поддержка. Ведь «обрабатывать» девушку нужно со всех сторон.

– Что ты хочешь ему сказать?

– Солнышко, – Юля отвернулась и отошла к окну. – Я скажу ему, что мне предложили новую работу, – преодолел разделяющее нас расстояние и мягко заключил сосредоточие своих желаний в объятия, ммм, мой родной запах, такой сладкий, нежный… – А я бы хотел, чтобы вы поехали со мной. Спрошу, что он думает по этому поводу. Объясню про необходимость занятий с репетиторами. В конце концов. Если мы никуда не поедем, изучение французского и английского ему точно не повредит.

– Мы хотели отложить на время этот разговор, пока я не обдумаю. Ты меняешь правила!

– Ты уже обдумала, и ты сомневаешься. А я пытаюсь тебя убедить.

– Глеб…

– Юля! Я без вас не поеду!

– Ну и хорошо, останемся все вместе на родине.

– Мы всегда можем вернуться. Когда закончится контракт, – вот чёрт! На кой хрен я это ляпнул!

– И когда это будет?

– Пока неизвестно. На несколько лет точно.

– Два года? Три?

– Нуууу… Может быть.

– Значит больше… Глеб, чем я там буду заниматься? Я ведь останусь без работы, а ты сможешь устроиться и здесь, и за границей.

– Давай так. Я поговорю с Гришей. Сейчас. А ты подготовишь для меня документы. Я займусь организационными вопросами, а вы – придумаете экскурсию, потому что мы скоро поедем на разведку. Все вместе. Хотя бы на несколько дней.

– Визу будут делать долго.

– Слишком долго не будут.

– Значит, ты уже всё продумал.

– Очень многое. Кто-то ведь должен действовать.

– Ну так я пошёл?

– А почему не я?

– У меня лучше получится. Ты ведь не уверена. Что ты сможешь ему сказать?

– Хорошо, поговори с братом. Но не смей настаивать. И имей в виду, это не значит, что я согласна!

– Конечно-конечно. Я просто спрошу его мнение, – угу, главное дверь закрыть поплотнее и говорить потише.

– Ладно, иди.

Как я не подпрыгнул от радости… сам не понял.

Ну что ж. Вот и настало время для «того самого» сложного и важного мужского разговора.

Я старательно придерживаю в своих громадных лапах тоненький проводок, а Гриша аккуратно соединяет электропроводку и подключает её к уже имеющимся частям авто.

– Вот! Скоро фары придут, и можно будет видеть результат. Здорово?

– Само собой, – все слова, так тщательно подобранные к данному разговору, мгновенно вылетели из головы. Придётся импровизировать.

– Всё. На сегодня закончили. Давай, рассказывай. Что интересного? Какие новости? Почему Юлька такая расстроенная, ммм?

О. А вот и повод нашёлся.

– Меня с работы уволили, – на сегодняшний день это небольшая ложь, но ведь скоро она окажется правдой.

– Как? – шок, застывший в глазах парня, заставил меня улыбнуться. Действительно, как так? Уволили его героя!

– Молча. Подписали приказ об отстранении от должности. И всё, – я, разумеется, немного приукрасил действительность, но хуже уже не будет.

– И что теперь делать?

– Нууу… Вообще-то… Есть два варианта. Но самостоятельно у меня выбрать не получится.

– Таааак, – мальчуган торопливо развесил ушки, сопереживая мне всем сердцем. Мелочь, а приятно. – Слушаю.

– Вариант первый. Отныне быть безработным и сидеть у тебя на шее.

То недоверие, которое отразилось на лице малька, нужно было заснять на плёнку. Это шедевр.