— Вы будете смеяться. Но теперь у нас с этой парочкой общий бизнес, — пошли ко мне в каюту, многое надо обсудить.

Сабурова и Николай внимательно выслушали Боцмана.

— Ну, что вы скажете? — спросил каплей.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — прищурилась Катя. — Главный подозреваемый превратился в нашего помощника. Не думаю, что контр-адмирал Нагибин придет в восторг от такой затеи.

— Тебе не кажется, что это подстава? — спросил Зиганиди.

— Я с ними говорил довольно долго. Они телевизионщики до мозга костей, к спецслужбам не имеют никакого отношения. А без помощи Грифитса нам на сегодняшний день не обойтись. Другого варианта я не вижу.

— Если отснятые для документального фильма материалы три года назад забрали военные, то получается, что к сплаву мин причастен официальный Дамаск? — спросила Катя.

— Мы же не исключали и такую версию, — напомнил Саблин. — Этим может заниматься без ведома властей группа высокопоставленных флотских офицеров. Нужно срочно связаться с Нагибиным.

На этот раз контр-адмирал ограничился лишь сеансом связи по скайпу. План Саблина и в самом деле ему не понравился. Но он являлся единственной на сегодняшний день реальной возможностью докопаться до правды.

— Под твою ответственность, — наконец дал контр-адмирал «добро» Саблину. — Головой ответите, если ваши портреты появятся в открытом доступе в связи с этой историей.

— В каком смысле — головой? — рискнул уточнить Боцман.

— Не в том смысле, что на плаху отправлю. Но, если засветитесь, тогда вам всем придется делать пластические операции по радикальному изменению внешности, — дал разъяснение Федор Ильич. — И Кате тоже. Так что до завтра у вас есть шанс отказаться от затеи и избрать другой путь. Грифитса я еще раз пробью по своим каналам на предмет причастности к спецслужбам. Конец связи.

Саблин выключил ноутбук и перевел взгляд с погасшего экрана на Сабурову.

— Перспектива изменить внешность тебя не напрягает?

— Если только Нагибин не решит мне пересадить твое лицо, — улыбнулась Катя. — Оружие у нас будет?

— Федор Ильич постарался. Для нас сделана закладка.

— Хоть какая-то реальная помощь, — покачал головой Зиганиди.

— Вы хоть больного на борт доставили? — вспомнил Виталий.

— С этим все нормально, — махнула рукой Катя. — Придется мне сейчас подключать свои чары и идти к командиру, чтобы завтра у нас оказался свободный день.

Чтобы лишний раз не светиться вместе, в Латакию отправились по отдельности. Кэтрин с Грифитсом с самого утра на яхте, а Саблин и его товарищи два часа спустя на моторке.

Море слегка волновалось. Причалили не в порту, а в старом районе у пирса. Саблин достал планшетник, вывел на него карту города, сориентировался.

— Грифитс уже должен быть на месте. — Саблин свернул в улочку.

Когда шли по ней, казалось, что город в этой части вымер. Закрытые ставни, запертые двери. Через два квартала улочка привела к небольшой площади. Тут стояла пара прилавков торговцев. Под стеной жилого трехэтажного дома, выстроенного в колониальном стиле, расположилась небольшая кофейня. За столиком в плетеных креслах сидели Грифитс, Кэтрин и начинающий седеть мужчина. Камера высилась на треноге, ее объектив был направлен на Кэтрин и мужчину.

Когда Джон на яхте рассказывал Саблину об историке, то Виталий представлял его себе совсем не так. Мужчина мало чем напоминал классического «профессора». Одет был в легкие светлые джинсы, майку и камуфляжную жилетку с множеством карманчиков. Голову от палящего солнца закрывала бандана.

— А вот и наши друзья, — проговорил Грифитс, поднимаясь навстречу. — Знакомьтесь. Профессор Файез, — представил он ученого.

Худощавый Файез указал на свободные стулья.

— Присаживайтесь, — сказал он не очень дружелюбно.

— Джон говорил, что вы не любите русских, — произнес Саблин с вежливой улыбкой.

— Он неправильно выразился. Я не люблю ту политику, которую сейчас проводит руководство вашей страны. А предпочтений между людьми разных рас и национальностей я не делаю. Человечество делится только на умных и дураков. Другие отличия не существенны.

— Мы с Джоном уже обрисовали проблему. Профессор согласен помочь, — проворковала Кэт так, словно это была исключительно ее заслуга.

— У вас есть схема подземных тоннелей? — спросил Саблин.

Файез криво улыбнулся.

— До недавнего времени была.

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — отозвался Виталий.

— Сейчас поясню. Я начинал свои исследования с подземелий, расположенных под самим городом. То, что вы видите, это лишь часть Латакии, — профессор повел рукой. — Под нами в скальных породах вырублены огромные катакомбы. Их сооружали на протяжении трех тысяч лет, добывая камень для строительства города. Потом меня заинтересовала древняя система водоснабжения города. В Сирии во все времена пресная вода относилась к стратегическим ресурсам. Была разработана целая оборонительная стратегия. Если наступал враг, то перед его приходом засыпались и маскировались все колодцы. Схемы подземных водопроводных тоннелей тоже являлись государственной тайной с древнейших времен. Лишенный источников пресной воды, наступающий враг был обречен. Именно так Сирия выжила как государство. Я поставил перед собой задачу исследовать эти тоннели. Половину жизни положил на это. Составлял планы, освоил дайвинг. Потом с энтузиазмом взялся за фильм для ВВС, познакомился с Грифитсом. А потом появились военные, которые запретили съемки. Но я продолжал исследовать подземные тоннели, это тема, ради которой я живу. Вы спрашивали меня о планах подземелий. Их у меня больше нет. Обратись вы ко мне месяц тому назад, я бы вам их предоставил.

— Они пропали? — спросил Саблин.

— Их у меня забрали. Когда город переходил из рук правительственных войск в руки повстанцев, ко мне в дом ворвались вооруженные люди, угрожая расправой, заставили отдать все мои материалы, забрали и компьютеры.

— Кто это был? — спросила Катя.

— Не знаю. Они были в штатском, но, судя по выправке и дисциплине, думаю, что ко мне наведались представители спецслужб Асада, — признался профессор. — Еще они меня предупредили, что, если не оставлю своих исследований, меня убьют.

— И, зная это, вы все же согласились нам помочь? — с уважением поинтересовался Зиганиди.

— Это мой выбор, — проговорил профессор. — Кроме дураков, я еще не люблю и террористов. Если вы сможете покончить с ними, то, значит, я послужу своей родине. Пропажа планов — это не фатально. Кое-что я всегда держу здесь, — профессор постучал указательным пальцем по лбу. — Какое место вас интересует?

Саблин положил на стол планшетник, вывел на экран карту местности.