Сверху, поддерживая себя воздушной петлей, спускался дракон. Не в ипостаси, конечно, но их расу вполне можно было определить по некоторой массивности телосложения, надменности взгляда и исходящей волны опасности. Я на физическом уровне ощущала чужую агрессию. Только вот источников было несколько. Ведьмы ненавистью практически фонтанировали.

— Рыжая, на выход, — выдал дракон, указывая рукояткой хлыста на молоденькую ведьмочку, прикованную третьей. И даже за слоем грязи, украшавшим лицо, тонких черт скрыть было невозможно.

Она была красива, юна и, несмотря на ужасные условия содержания, не сломлена. Девушка даже не вздрогнула, когда дракон, воздушным хлыстом стеганул по ее кандалам.

— На выход!

Я, не выдержав, дернулась в их сторону, но все-таки смогла себя остановить, не сделав и шага. Дракон повернулся, почувствовав дуновение ветра, вызванного моим неосторожным движением. Он невероятно точно определил наше местоположение, и теперь прожигал тяжелым немигающим взглядом.

— Мил, не трусь, он нас не видит, — прилетело мне в ухо, разрезая сгустившуюся тишину.

— Как это не видит? — прошептала вмиг пересохшими губами.

— Вот эта рыженькая, хозяйка моя. Я сначала не узнал, приглядываться пришлось. Понимаешь, что это значит?

— Что? — мой мозг полученную информацию усваивать не желал, потому что дракон в это время, перестав на меня смотреть, начал активно принюхиваться.

— Мы в прошлом. Башмак оказался порталом, привязанным ко времени.

— Что?

— Да соберись ты уже! Размазня, а не ведьма! — Прохор в порыве недовольства меня даже клюнул. — Нас не видят и не слышат, но почувствовать могут. Заметила, как дракон напрягся?

— А надолго мы тут? — я, наконец, смогла сосредоточиться на том, что говорил Прохор, и даже начала его понимать. Но и за драконом наблюдать продолжила, ведь если он не поверит своим глазам и решит этот угол проверить, нам крышка.

— Не знаю, Мил, но резких движений не делай.

Цепи, которыми была скована хозяйка Прохора, со звоном упали на землю, и дракон, наконец, переключил внимание.

— Прош, раз нас никто не видит, давай вмешаемся. Дракона по голове тюкнем, ведьм освободим и хозяйку твою.

—Ты что! — громкий вопль грозил лишить меня слуха. — Если мы сейчас вмешаемся, все изменится и в будущем!

Ой-й-й. А ведь он прав. "Эффект бабочки". Никогда бы не подумала, что придется с таким столкнуться. Хотя то, что попаду в другой мир, уже само по себе невероятное чудо.

Хотя…

— Прош, а, может, так и нужно. Ничего не делается просто так. Нас явно забросили сюда с каким-то умыслом. Вдруг, мы и должны были вмешаться. Своеобразная временная петля, и будущее, в котором мы существуем сейчас возможно только в случае, если мы изменим прошлое. Ведь хозяйке твоей всё-таки удалось сбежать!

Меня несло, но вдруг разом всплыли все сюжеты просмотренных ранее фильмов.

— А если нет? И вмешавшись, мы ввергнем всех в пучину войны? Освободим ведьм, а они всю императорскую семью за ночь вырежут, м? Кому от этого будет лучше?

— В любом случае сидеть в этой яме не вариант. Давай хотя бы посмотрим, куда хозяйку твою ведут. Как зовут её, кстати?

— Яромила.

— Хм. А имя-то у меня созвучное. Не потому ли к вам затянуло?

— Если бы только из-за имени затягивало, тут бы, наверное, уже паломничество случилось. Дар у тебя, вот и затянуло. Я же рассказывал.

— Странно это, Прош. У меня имя очень редкое для нашего мира. А для вашего?

— У каждой расы свои особенности. Драконы вот живучи не в меру, эльфы тщеславны, фейри сами не знают, чего им надо, а ведьмы девочек такими именами нарекают.

— А-а-а, то есть, если я встречу, скажем, Ярославу, то она скорее всего окажется ведьмой?

— Скорее всего. Но имена такие не с рождения даются, а после прохождения обучения. В 12–14 лет примерно, перед тем, как отпустить девушку на вольные хлеба.

— Что? В 12 лет ребенок уходит в самостоятельную жизнь? — из меня возмущение так и перло.

— Нет, конечно, под присмотром старшей наставницы. Но если ведьма истинная, то лес её и в 12 призвать может, и раньше, если такая необходимость есть. Яромила вот молодой пришла, но уже прошедшей обучение.

— Не только обучение, Прош. Но, похоже, еще и императорские пытки с заключением.

— О таком интересоваться не принято.

— Вот поэтому и представилась возможность всё своими глазами увидеть, — я, наконец, дождалась, когда дракон на Яромиле кандалы застегнет и приготовилась следовать за ними. Нащупала древко метлы, сжала её в руках, надеясь на то, что она мой посыл уловила. — Крепче держись, Прош!

— Ты что задумала? — тут же встрепенулся ворон, но когти в плечо вонзил.

— Нам нужно прошмыгнуть в проем сразу за драконом и держаться к нему максимально близко. У них там наверняка ловушки на ведьм расставлены, а у меня суть хоть и спит, но ведьмой-то я быть продолжаю.

— Ох и бедовая ты!

— Полетели! — скомандовала, быстро оседлав метлу, потому что именно в этот момент дракон привлек к себе девушку и взмахнул рукой, создавая едва заметную для глаза воздушную волну.

Адреналин в крови зашкаливал. А как иначе, когда от одного сантиметра расстояния зависел успех всей операции. Мы едва-едва успели выскочить из ямы, когда крышка захлопнулась. Огромная, невероятно тяжелая, она бы нас просто расплющила.

— Все, Прош, слезай, — я дернула плечом в попытке скинуть трусливую птицу. — До крови мне кожу разодрал когтями своими. Драконы меня могут теперь учуять.

— Так залечи, заодно магию свою проверишь. Из ямы-то выбрались.

— Легко тебе говорить, а я только обезболивание наизусть и помню…

— Да тут даже заклинаний не надо, это же не кого-то лечить, а себя. Взяла, пустила по всему организму магию, все мигом пройдет. И даже паниковать перестанешь не по делу.

— За драконом следи, — высказала ворону здравую мысль. Потому что боялась, что пока себя лечить буду, стражники Яромилу уже уволокут куда-нибудь.

— Да они пока яму не запечатают, с места не сдвинутся. Вон уже и силу объединять начали.

Три одинаково одетых дракона в данный момент действительно занимались запечатыванием подземной тюрьмы, оставив ведьмочку чуть поодаль, в кривовато нарисованном круге. Они выстроились треугольником и гоняли внутри него потоки красной магии.

— Драконий огонь, — на ухо выговорил Прохор, продолжая восседать на моем плече.

— Я вот не пойму. Ты вроде смелый такой всегда, а сейчас трусишь.