в каменной чаше что-то осталось, взять немного назад и помазать лоб и грудь больного.

Снефрид хотела ответить, но Хравнхильд вдруг сделала ей знак молчать и прислушалась. Снефрид, уже привыкшая держаться настороже, замерла.

– Эй, есть кто-то дома? – раздавался во дворе мужской голос. – Хозяйка, где ты?

Снефрид переменилась в лице. Вскочив, она неслышно метнулась к двери и осторожно выглянула в щель. Уже было так тепло, что днем огня в доме не разводили, и дверь стояла приоткрытой.

Когда Снефрид обернулась, лицо ее стало жестким от тревоги, а глаза расширились.

– Это он! – шепнула она тетке. – Тот человек, Триди, то есть Вегард, который искал Хаки, то есть твоего Хрофта. Он во дворе!

Вегард скрылся с глаз, и она догадывалась, что сейчас он осторожно обходит вокруг дома. Вспомнилось, что он назвал ей свое прозвище – Тихий Волк.

– О Фригг! – У Хравнхильд тоже вытянулось лицо. – Ты ведь не хочешь с ним повидаться?

– Ни за что на свете!

– Сиди тихо!

Взяв за руку, Хравнхильд усадила ее на скамью у очага, живо отвязала свой передник, села рядом со Снефрид и набросила передник им на головы. И не успела Снефрид удивиться, как тетка что-то зашептала себе под нос.

Дверь отворилась пошире, кто-то заглянул внутрь.

– Эй, хозяйка! – снова позвал знакомый Снефрид мужской голос. – Где ты? Не бойся. Меня зовут Триди, меня прислал к тебе Кальв из Зеленых Камней! Мне нужно попросить у тебя совета! Я ищу моего брата Хаки, но никто его не видел! Говорят, ты можешь спросить духов, приходил ли он сюда. Я тебя награжу!

Снефрид сидела, вся оледенев. Триди, то есть Вегард, все же добрался до того самого места, где ему могли рассказать о судьбе пропавшего Хаки.

Вот Вегард зашел в дом и сделал несколько шагов, внимательно осматриваясь. Он видел обычную утварь небогатого жилья, черные камни и серую золу очага. Рядом с очагом на лавке стояли два глиняных горшка, накрытых передником. И никого живого в доме.

Снефрид из-под передника почти ничего не видела, но хорошо слышала, как Вегард осторожно проходит в двух шагах от нее. Даже видела его ноги – он остановился прямо перед ними, осматриваясь. Вот-вот он скажет: «Что за тролль! Женщины, зачем вы сидите здесь, накрывшись грязным передником?» Ну и глупо же они будут выглядеть!

Но Вегард ничего не сказал, а прошел в дальний конец дома. Осмотрел все углы, направился назад к двери. Еще раз огляделся и вышел. Хравнхильд сжала руку Снефрид, призывая сидеть тихо. Дверь Вегард оставил открытой, и им было хорошо слышно, как он заходит сперва в кладовую, потом в хлев, потом в пустую, отдельно стоявшую пивоварню.

Потом эти звуки стихли. Через какое-то время Хравнхильд стянула передник с головы и подошла к двери.

– Он ушел, – вполголоса сказала она, затворяя дверь. – С ним и правда мальчишка из Зеленых Камней, Халлев сынок. Зачем Кальв сюда его послал?

– Он же сказал, – у Снефрид слегка дрожал голос. – Он ищет своего Хаки. Но как он нас не увидел?

– Это простые чары – морок, отвод глаз. Он увидел вместо нас или два котла, или двух собак, или вовсе ничего. Но если он повадится сюда ходить… – Хравнхильд поджала губы и обхватила себя за локти, – мне придется от него прятаться и дальше.

– Но почему? Если Хаки никто не видел, кроме тебя… А Кари вовсе не услышит, о чем его спрашивают.

– Мне нельзя с ним видеться. Хаки взял с меня слово, что я расскажу всю правду, если кто-то будет искать его… или ларец. Я не могла отказаться, – с досадой пояснила Хравнхильд, видя недовольство на лице племянницы. – Он наложил на меня заклятье, умирая, я не успела ничего сделать. Если я нарушу слово, он станет таскаться сюда… хотя я положила на него сверху три камня, самых больших, какие сумела поднять! А из него едва ли выйдет такой хороший любовник, чтобы мне хотелось принимать его каждую ночь! Слишком уж он будет холоден и тяжел! Бревно бревном!

Снефрид не смогла не улыбнуться – она надеялась, что насчет любовника тетка все же шутит.

– Фридо, ты сама видишь, к чему ведет твое упрямство! – Хравнхильд подошла к ней и взяла за руку. – Зачем тебе этот проклятый ларец! Отдай его мне!

– Не могу. Теперь не могу. Вегард тоже взял с меня клятву – что я не отдам ларец никому, кроме него, пока ключ и замок не встретятся. А этого, видно, никогда не будет, потому что ключ у их третьего брата, который сгинул где-то за южными морями три года назад.

– Ну так отдай ему! Если я расскажу, где эти троллевы деньги… Пусть сам достает их и отдает тебе твою сотню. И проваливает отсюда ко всем троллям. Нам же станет легче: ты заплатишь долг, а если их тяжба не сложится, то разбогатеешь на сотню серебра! Я тогда даже поверю, что твой непутевый муж иногда выигрывал! А эти троллевы викинги уберутся из нашей округи, и мы больше никогда их не увидим!

Снефрид вздохнула и снова села.

– Ты не говорила бы так, если бы знала… Сдается, Хаки рассказал тебе меньше, чем Вегард рассказал мне.

– Ты говоришь о том, что они собираются оживить своих подельников? – хмыкнула Хравнхильд. – Да, шестьдесят оживших мертвецов никому не пожелаешь увидеть. Но я думаю, все это бредни и ничего такого у них не выйдет. Фрейру не дано власти поднимать мертвых. Я ему так и сказала, но этот старый турс мне не поверил. Хаки, а не Фрейр.

– Так ты не знаешь, кто их этому научил? – Снефрид выразительно взглянула на тетку.

Невольно она испытывала торжество: впервые в жизни она владела более важным священным знанием, чем знаменитая ворожея, вирд-кона и даже «медвежья жена».

– Кто? Урд из Источника? Сама Хель?

– Почти. Это была та старуха, что держит нить Бьёрна конунга.

– Что? – Хравнхильд, тоже было севшая, вскочила и уставилась на племянницу широко открытыми глазами.

– Она явилась им во сне, сразу всем троим. Сказала, что она – спе-диса Бьёрна конунга. И научила их заклинанию, чтобы в обмен на ларец Эгир отпустил их погибших побратимов. Понимаешь, зачем ей это? Она хочет натравить этих мертвецов, очень злых и жаждущих мести, на того человека… твоего… сына Алов.

Хравнхильд села. Не задавая ненужных вопросов, она обдумывала услышанное, глядя куда-то в пустоту.

– Вот оно что… – пробормотала она. – Старая паучиха не справляется сама, ей понадобилась помощь из Хель.

– Он сказал, что Бьёрн конунг не может