– Слушайте, ну вам-то что до того, во что это обходится мне? Поверьте, мне это не составит никаких хлопот, кроме удовольствия… В общем, наверное, надо мне все рассказать. Понимаете, в отношении Инги, ее будущего, у меня есть определенные обязательства, от которых я отказаться не в состоянии. Я понятно говорю?

«Хм, тут какая-то вообще индийская история вырисовывается».

– Иными словами, вы хотите женить меня на Инге, что ли?

– Ну, это уж как вы сами решите… Но я обязан дать такую возможность.

– Почему я?

– Почему нет? С моей помощью и связями вы здесь можете неплохо продвинуться.

– То есть, если я правильно понял, это комбинация, вы меня вытаскиваете из грязи в князи, чтобы я смог оказать вам, или через Ингу, какие-то услуги.

– В добро вы, значит, не верите, верите в расчет… Да, я совсем забыл про чайник.

Мозинцев вышел и оставил Виктора сидящим перед монитором. Виктор ткнул курсором в «Пуск» и «Завершение работы».

«Что он там предложит? Выдвинет на директора «Коннекта»? То есть на зицпредседателя? А всем будет рулить Инга, она же экономист? Или это не «Коннект», а что-то покрупнее? Компутерные фирмы сейчас наверняка ОБХСС усиленно пасет, но за ними будущее, а контроль рано или поздно ослабнет… Черт, ввязался невесть во что. И без паспорта нельзя. Так. Под каким-нибудь предлогом взять у него паспорт, а потом – добровольная явка. Для шпиона такое поведение слишком глупо, так что есть шанс. Паспортный стол у них по субботам работает?»

Мозинцев молча вернулся с подносом и поставил на стол две чашки чая и вазочку с пирожными.

– Знаете, – нарушил тишину Виктор, – вы так связно и интересно все рассказали, просто роман какой-то. Не поверите, но мне просто вдруг стало жутко любопытно, как это можно, ну, скажем, за неделю, и сделать практически настоящий советский паспорт.

– Завтра, – заговорил Мозинцев, прожевывая безе с кремом, – завтра, и не практически, а просто настоящий. Завтра он будет. Можете брать, можете не брать – дело ваше. У меня появилось желание делать широкие жесты.

– Фантастика. Если бы мне утром кто-то сказал, я бы не поверил.

– Ничего особенного. В Союзе надо всегда ладить с людьми, умеющими жить. И будет счастье.

– Спасибо, – сказал Виктор после некоторой паузы. – Вы извините, что надо бежать: мы с Ингой сегодня решили сходить на выставку хрусталя.

– Вот и прекрасно! – вскинул брови Мозинцев. – Смотрите на все проще. Что от вас сейчас надо: ФИО, год, место рождения, в общем, все для заполнения. На карточку сниматься не надо, у меня тут электронный фотоаппарат, «Кэнон». В Киеве, кстати, теперь тоже электронные начали делать, и довольно недурные…

…Непросохшая от ночного дождя лужа на асфальте отражала холодную сталь облачного неба, через которое рыжей каравеллой плыл свернувшийся осиновый лист. Воздух был слегка сыроват, и в нем разливалось то самое затаенное беспокойство, что обычно охватывает человека, природным чутьем ощутившего будущее наступление зимы; инстинкты далеких предков подсказывали, что надо искать теплое жилище и запасать пропитание. Этот период, когда родовая память требует энергичных действий, кончается с первым снегом: сухой холод и садящиеся на рукав белые мухи говорят, что до весны уже нечего искать, и тогда душу посещают какая-то особенная легкость и ощущение праздника.

Виктор мерил шагами пространство перед стеклянным квадратом ворот в «Художественный». «Не на месте его построили, при базаре, – думал он. – Хоть тут и меньше народу, тем более рынок сейчас уже не работает, – все равно. Тут бы магазин, а «Художественный» – у площади Партизан».

Инга шла легкой походкой от Красноармейской, по стороне красных домов, в светло-сером брючном костюме и легкой куртке, встряхивая на ходу волосами, которые шаловливый ветер задувал ей на лоб.

– Ты не замерз?

– Ничуть. А как ты?

– Я тепло оделась. Не смотри, что я такая хрупкая. Как на работе?

– Нормально. Снова, кстати, чинил комп Егор Николаичу.

– Как его остеохондроз?

– При мне не жаловался…

Виктор отдал билеты на входе, и они прошли в залы, которые чередой уступов плавно подымались от начала осмотра. Их окружили невидимые души людей, которые когда-то вложили свои мысли, страдания, радость, любовь в мазки на холсте, в карандашные линии, в формы скульптур. То во взгляде с полотна, то в каком-то запечатленном порыве, движении или, напротив, созерцательном покое чувствовалась попытка создателя что-то сказать, словно человек стоял за оконным стеклом и шевелил губами; лишь настройка чувств в унисон с этим неуловимым действием позволяла разобрать сказанное.

– А вот здесь раньше висели Ткачевы, а теперь их перенесли в музей в Бежице.

– Да. Я был там.

– Уже успел?

– Ну да, ездил в БИТМ – и не удержался. Но так, бегло. Надо еще сходить.

– А в музее Козьмы Пруткова я тоже была, очень занятно.

Экспозиция хрусталя находилась в верхнем зале; Виктор с Ингой не спеша прошли туда мимо чуть колышущихся длинных занавесей, закрывавших окна.

– Знаешь, Инга, каждый раз я жду, будет ли в старинной части графин с яблоком.

– А что за графин?

– Просто стеклянный, а в нем яблоко, точно с ветки… А, вот же оно.

– Какая прелесть! Верно, оно как живое… как настоящее.

– Оказывается, чтобы быть магом и волшебником, необязательно ехать в Хогвартс.

– Обрати внимание, новые спортивные кубки стали делать в классическом стиле. А вот в настольных приборах чувствуется авангард. Обрати внимание на эту синюю пепельницу – как оригинально в ней обыграны пузырьки в стекле… А письменный прибор – наоборот, торжество геометрии, тайных пропорций. По-моему, он создает владельцу уверенность в себе. Очень сущностно. Неудивительно, что завод даже в кризис нарастил экспорт.

– Какой кризис?

– Ну, в Евросоюзе после расширения. А вот, кстати, надо подсказать Егору Николаевичу насчет этого сувенира, «Рука и шар», он обязательно захочет такой заказать. Кстати, как он тебе?

– Сувенир?

– Егор Николаевич.

– Занятный человек, но он иногда говорит не совсем понятные вещи.

– Он тебе, кстати, паспорт не предлагал?

– Предлагал.

– Не отказывайся. А то обидишь. А этого не надо делать.

– А что я с ним буду делать, с этим паспортом?

– Что хочешь. Спрячешь, выкинешь, уничтожишь, если боишься. Он назад не потребует. Главное, не отказывайся.

«Либо подставное лицо им нужно, что более вероятно, либо у меня какое-то нужное качество, о котором я пока не знаю. Вопрос, почему кто-то другой не подходит. Пока что у меня три явных качества. Первое – я здесь человек новый, меня плохо знают, второе – меня можно повязать паспортом, ну и третье, третье – я ведь могу иметь физический доступ к серверам разных организаций. Конечно, во время работ админы будут смотреть, но как отвлечь человека – это уже дело техники. Допустим… Теперь вопрос: как они могли выйти на меня? Да еще так быстро? Либо связи в кооперативе, либо… Либо журналисты. Но «Ди Эрсте» здесь не поймать, спутниковых не видно, наверное, не разрешают, инет закрыт. По «Немецкой волне» или «Свободе» продублировали? Возможно».