Лошади бежали по неровной дороге, окаймленной по обеим сторонам высокой травой. Повсюду, кивая пестрыми головками в давным-давно заброшенных цветниках, видны были цветы — как видно, слишком жизнелюбивые, чтобы понимать, что им не положено цвести без должного ухода. В конце дороги возвышался Шелбрук-Мэнор, поглядывая на окрестности с видом матроны, знававшей лучшие дни, но вполне довольной своей участью.

Джиллиан не знала, чего ей следует ожидать. Быть может, учитывая историю семьи, ей предстоит увидеть нечто древнее и отталкивающее, разрушенное временем и недостатком средств. Впечатление оказалось иным: было ясно, что хозяева этого дома бедны, однако он казался привлекательным, его хотелось и легко было назвать именно домом. Джиллиан, пожалуй, могла бы жить в таком имении.

Перед ее мысленным взором на мгновение возникло это здание в своем прежнем виде. И наверное, его можно было бы снова сделать таким. Благородным и величавым. С хорошо подстриженными газонами и ухоженным парком, полным ярких цветов. И чтобы по траве бегали ее дети. Дети Ричарда. Их дети.

Неизвестно откуда появился большой лохматый пес и побежал рядом с каретой. О да, собака. Непременно должна быть собака!

Карета остановилась перед парадным входом, Джиллиан отворила дверцу и сошла на землю со смешанным чувством любопытства и опасения. Что скажет Ричард, когда увидит ее?

Создание, которое вертелось у нее под ногами, несомненно, радовалось ее появлению, даже было от этого в полном восторге.

— Генри! — крикнул женский голос.

Генри мгновенно сел, но его пушистый хвост отбивал по земле бешеный ритм. Джиллиан наклонилась и почесала пса за ухом.

— Вы завоевали его беззаветную любовь на веки вечные.

— Я уж вижу. — Генри смотрел на Джиллиан с невероятным обожанием. Она рассмеялась и выпрямилась. — Есть гораздо более страшные вещи, чем беззаветная любовь.

— Я тоже так считаю.

Умные карие глаза смотрели на Джиллиан сквозь стекла очков в золотой оправе. Масса кудрявых светло-золотых волос, освещенная ярким солнцем, так и сияла, окружая голову легчайшим нимбом. Судя по описанию Эммы, это должна быть Марианна, сестра, которую редко видели без книги в руке.

— Вы — леди Джиллиан, верно? — проговорила девушка, стоя в открытых дверях и с откровенным любопытством разглядывая гостью.

— Как вы догадались? — удивилась Джиллиан.

Девушка пожала плечами:

— Вряд ли это мог быть кто-то другой. Мы о вас наслышаны.

— Серьезно?

— Ну, не то чтобы о вас. Ричард никогда не рассказывает больше того, что считает нужным, и это очень досадно. Но он упоминал ваше имя, и я знаю, что Эмма остановилась у вас. — Девушка вытянула шею, стараясь из-за Джиллиан взглянуть на карету. — Она тоже приехала?

— Нет, она предпочла остаться в городе.

Чтобы поработать, как она объяснила. Эмма совершенно взрослая девушка, Уилкинс и его жена будут опекать ее, но Джиллиан подумала, нет ли у нее и еще какой-то причины, которая удерживает ее в Лондоне.

— Одна? — Марианна немного помедлила. — Ведь вы разрешили Эмме заниматься живописью?

— Живописью? — переспросила Джиллиан. Она не знала, разделяют ли другие члены семьи взгляд Ричарда на тайное увлечение Эммы. — Почему вы так подумали?

— Это вполне логично. Я всегда считала, что как только Эмма ускользнет от надзора Ричарда, то займется тем, чем ей хочется. Похоже, только по этой причине она и не поехала с вами.

— Так вы знаете о ее увлечении живописью?

— Конечно. Мы с Эммой очень близки. Бекки тоже знает. Я не уверена насчет Джослин, потому что никто не знает, известно ли ей хоть что-то, не имеющее отношения к ней самой. Даже тетя Луэлла знает. Она это не слишком одобряет, но терпит из-за того, что Ричарду это не нравится. — Она помолчала и добавила: — Я — Марианна.

— Я догадалась, — улыбнувшись, сказала Джиллиан и поднялась по ступенькам.

— Из-за очков? — покорно вздохнула Марианна и поправила их на немного курносом носике. — Меня невозможно принять за Джослин, потому что она скорее умерла бы, чем надела очки. Но я предпочитаю хорошо видеть. А Бекки слишком молода, чтобы ее приняли за меня.

Марианна взяла Джиллиан под руку и повела к двери.

— Жду не дождусь увидеть, какие у всех сделаются лица, когда они вас увидят. Ричард ни слова не говорил о вашем визите.

— Это у меня вышло как-то неожиданно. — Джиллиан замялась. — Ричард не знает о моем приезде.

Марианна замерла на месте, широко раскрыв глаза.

— Не знает?

— Вы считаете, он был бы против?

— Представления не имею. Я давным-давно отказалась от попыток делать предположения насчет того, как поведет себя мой брат. Вообще-то он не любитель сюрпризов. — У Марианны между бровей появилась морщинка. — Он как-то необычно молчалив в этот свой приезд, словно его что-то угнетает. И сразу взялся за самые разные дела, которых, по правде говоря, хватает. Сейчас он пытается залатать одну из многочисленных дыр в крыше.

Джиллиан остановилась и уставилась на Марианну.

— Господи, так он на крыше?

— А как же иначе можно ее починить?

Джиллиан запрокинула голову, словно ожидая увидеть, как Ричард наблюдает за ней с высоты трех, нет, даже четырех этажей. Тяжесть под ложечкой увеличилась.

— Но ведь это очень высоко?

— Да. Если хотите, мы попросим его спуститься или вы сами к нему подниметесь.

— Прелестно, — еле слышно выговорила Джиллиан.

— Позади дома есть лестница, но, думаю, Ричард воспользовался люком на чердаке. Непонятно, зачем его устроили, но мне кажется, этот люк первоначально служил нуждам шпионов или пиратов.

Пиратов? О чем она толкует, эта девушка?

— …в далеком прошлом, но это, наверно, только мое воображение. Я много читаю, а вы?

— От случая к случаю.

— Чудесно. А теперь вам предстоит познакомиться с остальными членами семьи. Тетя Луэлла и Джослин захотят все узнать о Лондоне и о текущем сезоне. А Бекки едва успеет поздороваться, как побежит смотреть на ваших лошадей.

— Но это не мои…

— И конечно, мы все хотим услышать, как там наша Эмма. Как вы считаете, найдет она подходящую партию? — Марианна перевела дух и с любопытством взглянула на Джиллиан. — Вы собираетесь замуж за Ричарда?

— Собираюсь ли я…

— Простите, это бестактно с моей стороны. Видите ли, мы тут очень много говорили об этом, и нам кажется, что если кто-то пригласил к себе его сестру, приняв тем самым на себя немалые хлопоты, то этот кто-то очень хорошо к нему относится. — Марианна просияла улыбкой. — А теперь вы здесь, и он ужасно удивится, и это восхитительно!