Опора под ногами появилась внезапно, свет засиял ближе. Дымка зашуршала и рассеялась. Шара не стало, как и объятий. Впрочем, мою руку Лейман не отпустил. Я расправила затекшие плечи, огляделась. Красота какая… Мы были на дне умопомрачительной многоярусной пещеры. Камни в блестках, россыпь кристаллов на стенах, нежная розовая подсветка. На верхнем ярусе, высотой с десятиэтажный дом, стояла гигантская свеча. В ее оплавленном провале сияло пламя, нижние ярусы покрывал радужный воск, стекая дальше подобно волшебному водопаду.

– Готова? – осведомился Лейман.

– Перемещаться домой? – уточнила я осторожно.

– Нет, лепить фигурки из воска. Чур, я делаю улитку. Как символ вечности. Ты же вечно тупить собираешься, да?

Я с трудом подавила желание наступить ему на ногу, вроде как нечаянно. Сверху донесся гул, из темноты долбанула молния – прямо в свечу. Пламя дернулось и чуть не погасло. Но все же выровнялось…

– Готова, – неуверенно пробормотала я.

Пещера завибрировала, Лейман отвел меня к дальней стенке – подальше от воскового водопада – и повторил сегодняшний фокус. Призванный дым закрутился воронкой, на миг поглотив окружающее пространство. Обиженно зашелестел и исчез без следа. Опять не получилось?..

– Ты издеваешься? – ошалело спросил Лейман. – Хочешь здесь остаться?! Серьезно?

– Оно само… – Я закусила губу. – Не могу, не получается, надоело…

Свечу шарахнуло молнией второй раз, пламя потухло. Мир погрузился в розоватый полумрак, потянуло гарью.

– Строкова, тут все просто, – сказали мне без малейшей издевки. – Или ты шевелишь лапками, или нет. Никто за тебя ничего не сделает. Думаешь, в твоих проблемах виновато исключительно невезение, воля случая? А вот фиг. Виновата и ты тоже. Будешь себя жалеть – не решишь их никогда. Так что соберись и смоги.

Докатилась… Даже Лейман меня отчитывает.

– Хорошо, – выдохнула я. – Мы же сможем через несколько минут повторить?

Пещеру тряхнуло, один из ярусов откололся и с грохотом рухнул, подняв столб пыли. Невольно закашлялась.

– Нет у нас этих минут. – Лейман покосился на свечу.

Как знал… Ее опутало молниями, с платформы посыпались камни.

– Уходи один, – сказала я так твердо, как могла. – Тут скоро все обвалится…

– К этому и идет, – задумчиво подтвердил Лейман и крепче сжал мою ладонь. – Надо убираться, и срочно.

Развернулся и потянул меня к свече, в самую пылюку.

– Как? – промямлила я, дрожа и спотыкаясь. – Куда?

Над головой просвистела молния, я пригнулась. Господи, боже! Десяток шагов на автопилоте, и мы подобрались к восковой конструкции вплотную. Нырнули под нижний ярус, остановились у края непонятной ямы, наполненной кисельной водой. Видела я уже такую!

– Это внутренний портал с длительной перезарядкой, – подтвердил Лейман. – На какую точку выхода настроен – неизвестно. Но там всяко будет лучше, чем здесь. Вынырнешь – прячься. Эф тебя найдет.

Он подтолкнул меня вперед, я села и свесила ноги в яму. Ай, липко и холодно! Вдохнув поглубже, я с головой погрузилась в кисельную жижу. Мгновение, и грохот растворился в приглушенном бульканье, открытые от испуга глаза защипало. Все повторилось: гигантская медуза обвила меня щупальцами, которые напряглись, перетекая кольцами, дернули, и я стремительно полетела вверх. Выскочила наружу как пробка из бутылки. Воздух ворвался в легкие, пальцы зарылись во влажную землю.

Я выбралась из воды, протерла глаза. И искренне захотела утонуть, даже попыталась назад в пруд отползти. Не успела. Меня подняли за шиворот и поставили на ноги. Поймала десяток радостно-удивленных взглядов. Сквозь заложенные уши пробивался довольный гул, крепко держащий меня за воротник платья мужик противно улыбался, потрясая удочкой, остальные побросали свои дела и обступили нас тесным кругом. Однако зеленый садик, высокий забор и каменную стену с узкими оконцами я рассмотрела прекрасно. Двор замка, без сомнений.

Нет, это уже не невезение. Это кошмар какой-то!

Мужик железную лапищу не разжал, так в замок и потащил: меня в одной руке, в другой – свою удочку, словно боялся, что ее сопрут. Толпа расступалась, а две старушки и вовсе бросили чистить свой неизменный котел и семенили по обе стороны от нас, таращась на меня подслеповатыми, немного испуганными глазами. Видимо, тушь все-таки потекла… Он проволок меня по коридору и грубо втолкнул в зал – каменно-холодный, с готической люстрой под сводчатым потолком и множеством шкафов, забитых грязно-желтыми бумагами. У единственного окна, на щербатом подоконнике, сидела Катерина и откровенно усмехалась.

– С ума сойти. Признаюсь, когда мне сказали, что ты у нас вынырнула, я и не поверила.

Я подавила рвущийся наружу всхлип. Не буду сопли распускать! Прекрасно знаю, как эта комиссарша ко мне относится. По охотничьему уставу от жертв Теней необходимо избавляться, и точка. Измученные каблуками ноги ныли, а у стены стоял манящий стул. Ни в чем себе не отказывая, я плюхнулась на него. Помирать – так со всеми удобствами!

– Правильно, – одобрительно кивнула Катерина, – чувствуй себя как дома.

– Неужели не проще меня убить? – прямо спросила я.

– Нет, не люблю полагаться на удачу. – Мне досталась еще более откровенная усмешка. – Уж ты-то должна понимать.

Гадина! Это просто неприлично – измываться над пойманным врагом. Особенно над поймавшимся лично. По нелепой случайности. Да она сразу хотела запереть меня в замке до тех пор, пока Эф не ослабнет. При первой встрече приговорила и смотрела так спокойно, безразлично. Как на таракана, которого все равно кто-нибудь прихлопнет. Подумаешь, одним больше, одним меньше!

– А когда моя Тень зачахнет от голода, вы меня за забором прикопаете?

– Лучше думай о том, что будет до этого, – велела Катерина. – Тебе с нами предстоит несколько месяцев провести. Исключительно от твоего поведения зависит, как именно ты их проведешь.

Юра говорил, что Эф сможет без «еды» около полугода протянуть. А вдруг за это время они ко мне привыкнут? Ну, или я им понравлюсь?.. Пожалеют и оставят в живых… Ага, держи карман шире. Мы с Линой год дружили. А чем все закончилось? Ножом в боку!

– Вот они какие, благородные спасители человечества! – не сдержалась я. – Да чем вы лучше Теней? Точно так же людей убиваете!

Катерина пугающе медленно поднялась с подоконника. Прошла ко мне, гулко отчеканив каждый шаг. Нависла сверху и процедила тоном, от которого желудок сжался в тугой комок:

– Я не собираюсь ничего объяснять. Спорить. Доказывать. Сочувствия здесь ты ни от кого не дождешься. Думаешь, мне никогда не хотелось быть милой девочкой? – Она рывком содрала с моей головы ободок и с такой силой швырнула в стену, что тот согнулся пополам. Я вжалась в стул, жесткая спинка, казалось, продавила позвоночник насквозь. – Я ради других уже свою жизнь отдала. Чтобы кто-то был счастлив, кому-то приходится умереть.