Опять все надежды рухнули! Он так рассчитывал завладеть ее вещами, а теперь придется начинать все сначала. Ему казалось, что кто-то сверху насмехается над ним и его усилиями собрать полный гардероб. Неужели это кара за любовь? Да еще отец опять заговорил о необходимости женитьбы. Требовал, чтобы он прилетел на показательный процесс, который устраивают над Хищницей, и хотел обсудить его будущее. Хорошо, что Палач не летит – отличная причина для отказа, но долго избегать разговора не получится. Отец не любит летать, у него фобия, но однажды его терпение лопнет и ради того, чтобы приструнить и напомнить о долге, он сядет в самолет. Или пришлет ему одобренную невесту.

Вот этого он боялся больше всего. Стоит Ангелу узнать об этом, и она с ним расстанется, чтобы не разрушать семью, его девочка принципиальная. В который раз он проклял свою судьбу за невозможность любимую женщину назвать своей женой. С радостью поменялся бы с обычным человеком, чтобы не знать ничего об Ордене и вещах.

«Но тогда бы был бессилен помочь любимой», – напомнил себе. Хуже нет, чем наблюдать за мучениями любимого человека и ощущать свое бессилие. Проклятые вещи оказались спасением. Из яда делают лекарства, так и скверна приносила облегчение любимой. Ему бы только собрать полный комплект! Пользуясь своим положением, он перечитал горы засекреченных материалов и получил подтверждение, что собранные вместе вещи обладают гораздо большей силой, чем по отдельности. И верил, что они способны сотворить чудо. Ведь на кону жизнь его Ангела.

Телефон в вещах пискнул входящим сообщением. Он некоторое время полежал, прислушиваясь к дыханию любимой, но она крепко спала. Тогда он отодвинулся и подтянул рукой пиджак, доставая телефон.

Его агент сообщал, что Палач провел ночь у хирурга больницы, в которой лежит сейчас Морено. Эта информация заставила задуматься. С какой стати этот хладнокровный ублюдок обратил внимание на врачиху? Посмотрел присланную фотографию, снятую скрытой камерой на улице. Ничего особенного, симпатичная, но не сногсшибательная красотка, которыми любил окружать себя Палач, предпочитая самое лучшее. Но тут взгляд его остановился на пряди волос, что выглядывала из-под шапки. Рыжая! Ни одна из прежних любовниц Ковальского не была рыжей. Он почувствовал себя гончей, взявшей след.

Тут же приказал прогнать врачиху по их базам и лег, напряженно ожидая ответ. Вскоре пришло сообщение. На нее саму ничего нет, а вот ее мать находится в разработке, пока только под подозрением. И она недавно прилетала в Москву с мужем. С колотящимся сердцем посмотрел, какой вещью предположительно владеет мать рыжей, и на лбу ощутил испарину. Бинго! Панталоны.

Вот панталон у них не было. Его Ангелу такой аксессуар ни к чему, она и без того способна свести с ума любого, но они могли стать еще одним важным кирпичиком на пути к его цели. А ведь Палач не просто так обхаживает врачиху, упустив из поля зрения ее мать. В Ордене ходили легенды о его интуиции.

Опасно. Очень опасно переходить ему дорогу.

Любимая пошевелилась, поворачиваясь, и тишину спальни нарушил тихий стон во сне. Сердце оборвалось, и он понял, что у него просто нет другого выхода. Придется рискнуть.

* * *

Богдан не помнил, почему тогда проснулся. Скорее всего, его разбудили крики. Полусонный, побежал в комнату матери. Криков больше не было, лишь всхлипы и глухие удары. Толкнув приоткрытую дверь, он увидел съежившуюся на полу мать и нависающего над ней отца.

– Тупая фригидная сука! – с ненавистью буквально выплюнул отец и в очередной раз замахнулся ногой в лакированном ботинке.

– Мама! Нет!!! – Богдан бросился наперерез, повиснув на ноге отца.

– Щенок! – Вацлав разозлился и пинком отшвырнул его. – Не смей вмешиваться! Тебя стоит проучить.

Расширенными глазами Богдан наблюдал, как к нему направляется отец, снимая ремень. Первый удар обжег и заставил вскрикнуть и растянуться на полу. Подняв глаза, Богдан встретил взгляд матери, так и лежащей без движения на полу. Безразличный, погасший. Но добило облегчение в родных глазах: бьют не ее.

В этот момент что-то оборвалось у него внутри. Он и раньше чувствовал, что мать его не любит, но наивно старался обратить на себя внимание – рисунками, поступками. Принося ей разные мелочи, старался заслужить похвалу. Сейчас же всем детским сердцем понял, что этот человек ему чужой, и он зря пришел. Не нужна матери его помощь и от нее он не дождется помощи никогда.

Сжав зубы, он молча сносил удары, пока не потерял сознание. Очнулся уже в своей постели, когда его осматривал семейный доктор. Он был частым гостем у них дома. С этой ночи Богдан больше никогда не подходил к матери и не заговаривал с ней без необходимости, не дарил ей рисунков и не выходил из комнаты, когда по дому разносились ее крики.

Часто от отца доставалось и ему. Вацлав был вспыльчив и скор на расправу. Переезд в закрытую школу Богдан воспринял с радостью, а еще больше ему понравились занятия боевыми искусствами и самообороной. И однажды, когда на каникулах приехал домой, блокировал удар отца.

– И что дальше? Ударишь меня? – оскалился в ответ Вацлав.

– Нет. Поднимешь еще раз на меня руку – пристрелю, – холодно ответил сын и показал незаметно вытащенный из кармана отца пистолет.

На удивление, такой ответ пришелся по душе Вацлаву.

– А ты растешь, – с одобрением произнес он.

С этого дня он больше ни разу не замахнулся на сына, ограничиваясь словесными порками. Богдан не шутил, и он это понял. И зауважал.

Богдан тряхнул головой, прогоняя давно забытые воспоминания. Рассказ Розы об избиении матери всколыхнул их, подняв муть в душе. Ее мать нашла в себе силы развестись и уйти, забрав детей, а в его мире разводы были невозможны. Неугодные женщины заканчивали свои дни в монастырях, или с ними случались несчастные случаи. Дети всегда оставались с отцами.

В дверь постучали, и в кабинет зашла секретарша.

– Документы, что вы просили.

Она продефилировала к столу и положила папки, нагнувшись так, чтобы выигрышно продемонстрировать грудь. Две лишние пуговички блузки даже расстегнула для этого.

– Может, кофе?

– Да, принеси, – согласился Богдан. Свой утренний кофе у Розы он так и не выпил, предпочел чай.

Секретарша ушла, соблазнительно покачивая аппетитными бедрами. Внешность у секретарши Савицкого была идеальная. Лицо, грудь, ноги, придраться не к чему, но эта красивая кукла не вызывала никаких эмоций. Наклони он ее через стол, она даже не пикнет протестующе и так же безропотно сделает минет. Сколько таких услужливых женщин в его жизни было – не счесть. Он не запоминал ни их лиц, ни имен.

Почему же не может выкинуть из головы рыжую занозу? Вчера он был практически уверен, что она надела на себя скверну, но пришлось признать, что в голове мутится не по этой причине. Она сама сводила его с ума. Богдан не мог объяснить себе, почему остался у нее этой ночью. Ведь мог переночевать в городской квартире Кристофа, чтобы не ехать домой. Ночью, когда она уснула, он проверил чемодан в шкафу. Вещи в нем так и лежали небрежно засунутыми, как их и побросала Роза. Панталоны покоились сверху, как будто насмехаясь над ним. Несколько мгновений он колебался – забрать их или нет, но в итоге оставил в чемодане, прикрыв другими вещами.