– Джо Энн Андерсон?

– Да, – сказала она.

– Меня зовут Дэн О’Лири. Я прошу прощения, что вот так сразу, без предварительного звонка, стучусь в вашу дверь. – Большинство людей с легкостью бросают трубку телефона, а вот захлопнуть дверь перед носом у человека куда сложнее. – Мне бы очень хотелось задать вам несколько вопросов о том, что случилось здесь около десяти лет тому назад.

– Убийство Бет Стинсон, – сказала женщина. – Это было девять лет назад. Десять будет только 20 апреля. Такие вещи не забываются.

– Конечно, вы правы.

– Как, вы говорите, ваше имя?

– Дэн О’Лири. Я из Седар Гроув.

– Седар Гроув? – переспросила она.

– Это к северу отсюда, в Каскадных горах.

– Я знаю, где это. Мы возили туда детей каждое лето. Озеро Росс знаете?

– Много раз там рыбачил.

– У нас там была плавучая хижина.

– Должно быть, вы рано там устроились. Я слышал, сейчас, чтобы только встать на очередь, надо иметь близких родственников в тех местах.

Андерсон улыбнулась.

– Сорок лет назад таких проблем еще не было. А где вы, говорите, работаете?

– Я адвокат. Интересуюсь делами вроде этого, – сказал он, балансируя на грани между правдой и полуправдой.

– И что у вас за интерес?

– Я изучаю свидетельские показания и пытаюсь понять, достаточны ли они были для того, чтобы осудить человека.

– Но Уэйн Герхардт сознался.

– Да, я знаю.

– Он что, написал отказ?

– Мистеру Герхардту грозила смертная казнь. Я пересматриваю показания.

– То есть у вас что-то вроде проекта «Невиновность»?

– Вы об этом слышали? – ответил он вопросом на вопрос, балансируя все на той же грани.

– Да, конечно, – ответила она.

– Могу я задать вам несколько вопросов?

Андерсон пожала плечами.

– Почему бы и нет. – Но в дом его не пригласила.

– Вы говорили детективам, что встали ночью и пошли в кухню выпить воды.

– Да, верно.

– Еще вы сказали им, что не были уверены, надели вы перед этим очки или нет.

– Верно, не была.

– Но на процессе вы сказали «скорее всего, да». Почему вы так решили?

– С тех пор уже много времени прошло, таких подробностей я не помню.

– Да, я понимаю, лет прошло много. Но вдруг вы вспомните.

– Наверное, я сказала так потому, что без них я бы его вообще не увидела. Я бы и вас сейчас без них толком не разглядела.

– А вы помните, какое у вас было зрение девять лет назад?

– К счастью, такое же, как сегодня.

– А какое оно у вас сейчас?

– Понятия не имею. – Она посмотрела ему через плечо, на улицу. – Это ваша машина?

– Да, моя.

– Вот так я могу прочесть номер. – Она сняла очки. – А так он расплывается.

– Значит, из-за того, что вы вообще видели Уэйна Герхардта, – сказал Дэн, поворачиваясь и показывая пальцем, – который, как я помню, вы говорили, стоял вон там, у дальнего отсюда угла дома Бет Стинсон…

– Совершенно верно…

– Вы и сделали вывод, что, «скорее всего», надели очки. Это верно?

– Да, там я его и видела.

– Значит, вы предполагаете, что были в очках.

– Это не предположение. Я точно в них была, иначе я бы его не видела.

Они ходили кругами, как, несомненно, и было бы на суде, если бы защитник Герхардта не отказался преследовать эту тему.

– А детектив, который к вам приходил, показал вам несколько фотографий и спросил, узнаете ли вы на них человека, которого видели той ночью?

– Детективы, – сказала она. – Их было двое.

– Они показывали вам фотографии?

– Не сразу. В первый раз я сказала им, что не уверена, мистера Герхардта я видела или нет. Я не хотела брать на себя ответственность за осуждение невиновного, а уверенности у меня не было. Кто захочет жить с таким грузом на совести?

– И тогда они вернулись и показали вам фотографии?

– Вернулся тот, что помоложе, имя еще такое необычное… нет, забыла. В общем, он спросил, смогу ли я прийти к ним в полицейский участок для процедуры опознания.

– И вы смогли?

– Сначала я не собиралась.

– Почему нет?

– Уверенности не было.

– Что заставило вас переменить мнение?

– Человек, которого я видела, выглядел в точности как тот, с фотографии, которую показывал мне детектив.

– Сколько фотографий он вам показал?

– Только одну, ту самую, – сказала она.

– И вам показали ее прежде, чем вы пришли в полицейский участок и выбрали Уэйна Герхардта из нескольких человек?

– Да, верно.

– И вы были уверены, что видели мистера Герхардта.

– Тогда я еще не знала его имени.

– Но вы его выбрали.

– Я была практически уверена.

Дэн старался, чтобы его голос звучал ровно.

– Но все же не на сто процентов?

– Вряд ли можно быть уверенной в чем-то на все сто. Но мне стало легче, когда я услышала, что мистер Герхардт был в тот день в доме Бет и что у него нет алиби.

– Это сказали вам детективы?

– Совершенно верно. А потом я вспомнила, что в тот же день видела фургон с надписью «Рото-Рутер» на дорожке у дома Бет.

– А мистера Герхардта вы в тот день тоже видели или только фургон?

– Я видела его. – И женщина махнула рукой в сторону своего двора. – Я как раз полола сорняки вон в том горшке и присела отдохнуть немного, а тут и он вышел из двери. Подошел к фургону и стал складывать инструменты.

– Вы были в очках?

– Ну конечно. Я же снимаю их, только когда ложусь спать.

– То есть вы хорошо его разглядели.

– Да.

– Как он был одет?

– А что я тогда написала в своих показаниях?

Дэн притворился, будто не знает.

– Знаете, я не помню.

– По-моему, я говорила, что на нем был синий комбинезон с красно-белым логотипом на спине.

– Вы говорите о том моменте, когда вы видели мистера Герхардта днем?

– А вы о чем?

– Я о человеке, которого вы видели ночью. Что было на нем?