Она опустила глаза:

— Вы сказали, что он является частью преступного мира. Что он сотрудничает с террористами.

Некоторое время Альтман размышлял, словно мысленно дозируя информацию.

— Я сообщу вам только самое основное, чтобы вы составили себе общее представление, — наконец заговорил он. — Настоящее имя Большого Па — Армандо Сантос Фигероа, он родился в Чили в сороковых годах прошлого века. Но позже исколесил всю Южную Америку. Кем только он не был — и золотоискателем, и революционером, и скупщиком краденого… Но больше всего он заработал на торговле наркотиками. Чили — один из самых крупных экспортеров семги в мире. А также основной перевалочный пункт поставки наркотиков в Европу. В те времена Армандо Фигероа прятал наркотики среди замороженной рыбы, идущей на продажу за границу. Вот на этом он сколотил себе состояние. Затем он перебрался в Мексику. Там он занялся другими поставками — за деньги переправлял нелегальных иммигрантов в США. Вот тогда он и получил прозвище Большой Па — для всех этих людей он стал кем-то вроде крестного отца. Однако многих из его «крестников» не назовешь безобидными. Это были террористы, для которых он устраивал тренировочные лагеря. Не в иракской пустыне, а всего в каких-нибудь трехстах километрах отсюда. Он настоящий король преступного мира. К тому же искусный проводник, которому ничего не стоит незаметно внедрять террористов в нашу среду. И мы полагаем, что Адриан, при его медицинских талантах, мог работать на отца — лечить его подопечных.

Марион пристально посмотрела на агента ФБР.

— Я не думаю, что он на это способен. Адриан ненавидит своего отца, он сам мне это говорил, — наконец произнесла она.

Альтман слегка приподнял брови:

— Ненавидит? Вы говорите в настоящем времени, как будто расстались с ним только вчера?

Марион отвела взгляд.

— Согласно тому, что вы сказали на допросе, — продолжал Альтман, — он исчез пятнадцать лет назад. Адриан Фог взял себе фальшивое имя, жил во Франции, у него была недолгая связь с вами, потом он внезапно вас бросил. Он вам лгал. Его отец — бандит по всем общепринятым меркам. И вот теперь вам оказалось достаточно, чтобы какой-то незнакомец прислал вам сообщение на вашу страничку в социальной сети — и расставил вам ловушку, — и вы очертя голову бросились в этот омут, желая отыскать вашего бывшего друга!

Помолчав, он спросил:

— Вы все еще любите его, не так ли?

— Я просто хочу понять.

— Понять что?

— Почему он исчез.

— Но это же очень просто. Люди расходятся. Так всегда было. Неужели такая большая девочка, как вы, этого не знает?

Он сунул руку во внутренний карман пиджака со словами:

— Сейчас я вам кое-что покажу. — И протянул ей фотографию молодого человека, сидящего в инвалидном кресле. — Это мой сын. Ему двадцать три года. Он неудачно упал, катаясь на водных лыжах. Мы с ним вдвоем отдыхали на Багамах. У меня там летний домик. Мой сын упал и сломал позвоночник. С тех пор он прикован к инвалидному креслу. Моя жена смертельно возненавидела меня за это — потому что в той поездке я был с ним. Она ожидала, что я повинюсь, или буду спорить с ней, или потребую развода, или еще что-то в таком духе. Но я просто отстранился. Я не хотел ввязываться в бесплодный конфликт, поэтому перестал с ней разговаривать. В конце концов это она потребовала развода. — Альтман постучал кончиками пальцев по фотографии. — Теперь мой сын живет со мной.

Агент, сидевший за рулем, поднял руку, давая понять, что они приехали в центр города. Альтман велел повернуть направо на ближайшем перекрестке и припарковаться среди зданий даунтауна. Потом обратился к Марион:

— Ну что ж, пришло время возобновить контакт с Троянцем. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — бесстрастно ответила она.

— В самом деле?

— А что вы хотели от меня услышать?

— Правду.

— Что ж, тогда я чувствую себя как в кошмарном сне с открытыми глазами. Это вас устраивает?

— Понимаю.

— Я бы удивилась, если бы вы и в самом деле понимали.

— Потому что я коп?

— Нет.

Автомобиль остановился.

Марион повернулась к Альтману:

— Потому что вы мужчина. Я сделала непростительную вещь, оставив Хлою, и прекрасно это сознаю. Троянец манипулировал мной, и я поступила предсказуемым образом. Теперь ваша очередь. Вы точно так же мной манипулируете. Ну и какая между вами разница? Это чисто мужской трюк. Вам нравится ощущать, что женщина полностью в вашей власти. Когда ты еще девочка, отец постоянно тебя оценивает, хотя ничего не говорит. Наблюдает за тобой, внушает тебе свои правила. Заставляет воплощать в жизнь собственные мечты, которые ему осуществить не удалось. А ты готова землю носом рыть, чтобы только дождаться его снисходительного одобрения, крошек со стола его любви… Потом у тебя появляется бойфренд. Он заставляет тебя поверить во множество прекрасных вещей — но, в сущности, всего лишь хочет с тобой спать. Потом приходит черед твоего патрона, ради которого ты вкалываешь как сумасшедшая, в надежде на повышение или просто ради того, чтобы ему угодить. И конечно же он это знает. Я уж не говорю о случайных знакомых вроде того индейца, которые заставляют тебя демонстрировать все худшее в себе, когда доведут тебя до крайности. И вот теперь вы. Изображаете передо мной безутешного отца, показываете фотографию сына-инвалида… Но все, чего вы хотите, — это вычислить Троянца и найти Адриана. А больше всего — арестовать Большого Па. Что вас, в конечном счете, интересует, кроме вашего собственного продвижения по службе? Хлоя и я — это всего лишь незначительные детали, сопутствующие обстоятельства. Вы нами манипулируете. Снова и снова. Ну и на здоровье, делайте свою работу. Только не надо вешать мне лапшу на уши.

Лицо Альтмана окаменело.

Затем он протянул ей айфон, конфискованный у нее накануне, и сухо сказал:

— Включите.

Марион повиновалась.

— Войдите в «Фейсбук».

«Poke» — появилось почти мгновенно.

Добрый день, — написал Троянец. — Начнем с идентификации. Просто ради того, чтобы убедиться, что говорю именно с вами, а не с одним из агентов ФБР. Загадка: кто работодатель вашего отца?

Марион размышляла.

В последний раз она виделась с отцом в джаз-клубе. Наконец она напечатала название клуба:

Герцог Ломбардский.

В ответ появился длинный ряд смайликов.

Прекрасно! Рад, что снова с вами общаюсь, Марион. Игра возобновляется!

Раньше

Марион сидела в ресторанчике на набережной Сены в компании своего отца.

Она выбрала это место из-за того, что оттуда, со стороны Сен-Мишель, открывался великолепный вид на Нотр-Дам. Отец заказал два стейка и два бокала вина. Не желая его раздражать, Марион не стала отказываться. Вместо этого она разрезала мясо на мелкие кусочки и время от времени накалывала вилкой и подносила ко рту один из тех, что оказались в середине, а остальные отодвигала к краям тарелки, создавая так видимость того, что действительно ест. Отец был явно этим доволен и сам ел с завидным аппетитом. Если бы он заметил, что мяса на ее тарелке почти не убывает, это стоило бы ей доброго получаса нравоучений. Поэтому приходилось прибегать к отвлекающим маневрам. В конце концов, так было лучше для обоих.