сразу отправился на Землю, — извиняясь, объяснила Магда. — Представляешь, отправился в обнимку с оохолом!

Девушки рассмеялись.

— Ну и как, на Земле обрадовались подарку?

— Думаю, да. По крайней мере Соров точно обрадовался, узнав, что попал на планету, откуда привезли оохола! Но это все ерунда. Ты помнишь Лиз?

— Да, конечно! Такая вся беленькая и хрупкая… и очень грустная…

— Она любила Винни-Пуха. И скоро родит его ребенка! Или уже родила, пока мы тут плаваем туда-сюда…

— Какая молодец! Значит, она не отправилась на Землю? Хоган бы контрабанду не пропустил?

— Лиз долго сомневалась, но все же решила остаться здесь. Отдохнуть на Земле можно и через три года, а вот ребенка Винни-Пуха уже не родишь потом…

Девушки замолчали, глядя на прыгающие отражения луны в воде. Молчание их было печально и возвышенно, хотя и думали они вовсе не о Лиз.

Глава 17. Рассказ Алони

Вадим спешил.

Добравшись до своей предыдущей стоянки, вскипятил воды и заварил в термосе чай. А затем снова отправился в путь. Сколько бы ни уговаривал он себя, что плотина продержалась уже многие годы, если не сотни лет, но не мог избавиться от тревоги, которая гнала и гнала вперед.

Отправляясь в поход, он выискивал более удобные для себя места — ближе к скалам. Они и отдых глазам давали, и ставили перед ним вызовы, один другого интересней. Но сейчас, когда Вадим торопился вернуться, это оказалось некстати. Теперь ему было не до скалолазания. Хотелось найти более удобную тропу.

Когда до последней на этом пути стоянки — первой, где он останавливался после того, как покинул базу, — оставалось не более пятисот метров, он оступился и полетел вниз. Резкий рывок — страховочный трос выдержал испытание. Но оставшаяся сверху гекса угрожающе заскрипела, на шлем посыпались мелкие камешки и песок. Хорошо, что он все же ею воспользовался. Плохо, что слишком поспешил и не вбил крюк, да и гекса была лишь одна. Хорошая, надежная, но всего одна.

Альпинизм не терпит небрежности. А он был пренебрег аккуратностью. Увлекся целью, забыв о безопасности.

Оглядывая скалу перед собой, Вадим пытался найти щель, чтобы зацепить дополнительную закладку, а лучше несколько. Тогда можно будет спуститься ниже. Он глянул вниз — не меньше шести метров до небольшого уступа. Довольно узкого, но там можно будет встать и вбить крюк. А дальше — обрыв к самой реке, метров восемнадцать–двадцать. Лететь в воду сейчас бессмысленно, до глубокого места он не допрыгнет, упадет на берег или, в лучшем случае, на мелкую воду, что вряд ли его спасет.

Луч фонарика, закрепленного на шлеме, выхватывал лишь гладкую скалу. Сердце бешено колотилось в груди. Нет. Не может такого быть! Должна, должна быть щель! Хотя бы для самого мелкого стопера!

* * *

Плот продвигался вверх по реке довольно быстро. Днем девушки, сменяя друг друга, шли впереди «бурлаков», усыпляя то там, то тут выбивающуюся из-под песка и камней траву. Это позволило двигаться круглые сутки, а не только ночью. И вот, наконец, впереди показались знакомые пейзажи — вначале гора с Пещерой, а, вскоре, и первые палатки колонистов.

Встретили их радостно. Но настроение путешественникам испортило известие, что Вадим уже три недели назад был изгнан в горы. Да, его хоган все еще стоял на месте, значит он был жив.

Умывшись и переодевшись, наскоро перекусив, Соров, Магда с Лиз, Телига с Этель и прибывший с Земли прототип Химика собрались в беседке на визитнице, чтобы поговорить в спокойной обстановке.

Успокоив всех сообщением, что для Вадима в горах была создана неплохая база, которая позволит ему продержаться несколько месяцев, Телиг упомянул о сейсмодатчиках, чем переключил Сорова на новую тему.

— Давайте все же, вначале вытащим Вадима, а потом будем разбираться с полезными ископаемыми, — вернула всех к начальной теме Этель.

Соров тут же заговорил:

— Объясните мне, как получилось, что все улики, предъявленные на суде, говорили только о вине Вадима? Почему никто не задумался о том, что это могло быть подстроено? Никакой идиот, даже такой далекий от жизни человек как Вадим, не стал бы прятать веревку, да еще и с волосом жертвы, в своей палатке? Кто видел у Вадима брелок после того, как он ушел с визитницы? Почему не нашлось ни одного вменяемого человека, который бы мог задать эти вопросы, став адвокатом подсудимого?

Разумные вопросы Сорова встретили молча. Наконец, голос подал Аюш Варма.

— Я получил записку, которую вложили в хоган с моим двойником. И тоже пытался задать эти же вопросы. К сожалению, ответов я пока не нашел.

— Нам было не до дебатов, — понурившись сообщил Телиг. — Сразу после ареста мы поняли, чем может закончиться суд, и начали подготовку баз для Вадима. Четырех баз в разных направлениях, поскольку не знали, куда именно его вышлют. Даже не догадывались, что преступникам дается право выбора.

— Ну, не всем преступникам, только Вадиму, — возразила Этель. — Я была уверена в его невиновности. Но ничего не смогла поделать. У меня же не было опыта ведения судебных разбирательств. А тут еще Хурот с Захиром… Не знаю. Думаю, что это моя вина, что так повернулось все…

— Не стоит посыпать голову пеплом или искать виновных, — остановил ее Соров. — Я тоже забросил расследование, вдохновившись другими проектами. Но сейчас речь не о чьей-то вине. А о том, как найти настоящего преступника — только это позволит снять обвинение с Вадима.

— В лагере есть много людей, которые ему сочувствуют, — оживился Телиг. — А после изгнания Вадима их стало еще больше. Даже присяжные, которые голосовали за его виновность, сейчас изменили свое мнение. У нас есть шанс поднять на ноги хотя бы половину взрослых. И попробовать вместе найти решение.

— Это не выход, — покачал головой Вениамин. — Толпа никогда не принимает решений. Ею управляют эмоции, а не разум.

— Тем более что некоторые ждут не дождутся смерти Вадима, — фыркнула Лиз.

— Как это? — изумилась Магда.

— Они ждут, когда его хоган погаснет, чтобы успеть разграбить, пока другие не спохватились, — пояснил Аюш Варма. — Я видел тут парочку таких. Наверное надеются найти пресловутую ветчину. Они переселились в свои хоганы. Вначале думал, что тут так принято, но потом меня разуверили…

— Вот прямо сейчас? — руки Магды сжались в кулаки. — Увижу