— Попытка обстрела нашей базы с моря — его идея?

— Нет, он не хотел обстреливать ваш форт. Как его ни уговаривал полковник Фергюсон, но Браун отказался наотрез, мотивируя тем, что его фрегаты — просто мишени для ваших береговых пушек. Единственное, на что он согласился, это заблокировать выход из Гудзона. Но гарнизон вашего форта воспринял это, как попытку обстрела, и открыл огонь.

— С полковником Фергюсоном мы будем разбираться отдельно. Давайте решим, что делать с вами. Мистер Лавлейс, Вы осознаете тот факт, что своими действиями этот полковник, действуя от имени короля Англии, втравил Англию в войну против нас? И о прежнем статусе английской колонии Нью-Йорк теперь не может быть и речи?

— Было бы странно это оспаривать, мистер Кортес.

— Поэтому, я предлагаю следующее. У нас нет никаких претензий к жителям Нью-Йорка. У нас нет никаких претензий к офицерам и солдатам английской армии, находящимся здесь, за исключением полковника Фергюсона. Все, кто захочет, могут покинуть Нью-Йорк вместе со своим имуществом. Кто захочет, может остаться, но обязан принять подданство Русской Америки, под чью юрисдикцию переходит колония Нью-Йорк с сегодняшнего дня. Никаких преследований по национальному, или религиозному признаку, не будет. Единственное условие для оставшихся — полная лояльность и подчинение законам Русской Америки. Главой колонии временно будет командир нашей базы — капитан морской пехоты Хорхе Агилар, все вопросы решайте с ним. Вы, мистер Лавлейс, если захотите остаться, можете продолжать выполнять обязанности мэра города. Знаю, что Вы неплохо справлялись на посту губернатора. Вы, майор Рэндалл, а также все офицеры и солдаты армии его величества. К вам претензий нет, вы выполняли свой долг. Если хотите уйти — можете уйти. Препятствий Вам чинить не будут. Но, если захотите остаться, то на общих основаниях со всеми остальными. Решение о получении какой-либо должности в администрации колонии будет решаться с каждым индивидуально. Касательно вас, господа негоцианты. Думаю, вы никуда уезжать от своего хорошо налаженного бизнеса не захотите. Мистер Сирл, я хотел бы и дальше видеть Вас на посту командира отряда милиции. Если мы хотим создать сильную и богатую колонию на берегах Гудзона, то она должна быть способна себя защитить. Вы, мистер Стаффорд. В самом ближайшем времени здесь откроется филиал нашего банка "Тринити", а также ряд торговых представительств, с которыми вы могли бы иметь дело. На всей территории Русской Америки, а также Новой Испании и Перу, введена единая валюта — испанский песо. То же самое будет и здесь. Но это не означает, что не будут иметь хождение другие деньги. Будут, но только в целях обмена. Все финансовые расчеты будут теперь только в песо. Впрочем, эту тему вы еще обсудите с сеньором Кабрера, который был на нашей предыдущей встрече…

Закончив разговор с местной "элитой", Леонид отправился обратно на базу, где под присмотром спецов из службы сеньора Карпова его дожидался полковник Фергюсон. Вот с этим "сэром" надо побеседовать более обстоятельно. Тем более, как только выяснилось, что господин полковник до этого довольно долго и успешно воевал в Ирландии с местным населением, то упускать такую возможность было просто грешно.

Когда привели полковника Фергюсона, Леонид удивился той экспрессии, с какой господин полковник стал предъявлять претензии по поводу своего задержания, а также тех кар, которые неминуемо обрушатся на головы виновных. Можно было подумать, что именно он хозяин положения в данной ситуации. Впрочем, ничего удивительного, полевая камуфляжная форма многих вводила в заблуждение. Сейчас все привыкли, что генералы и адмиралы выглядят, как новогодние елки, украшенные золотом. Вот и полковник Фергюсон не был исключением, очевидно посчитав, что перед ним простой солдат, или сержант из ветеранов, если судить по возрасту. Все же среди юнцов-морпехов, одетых в похожую форму, Леонид выглядел патриархом. Выслушав очередной виток ругани, решил прекратить это непотребство.

— Полковник Фергюсон, извольте заткнуться. Мне надоело слушать Ваши бредни.

— Что-о?! Да Вы кто такой будете? Где ваш командующий?

— Я и есть командующий. Адмирал Леонардо Кортес, как меня называют в этом мире.

— Вы — адмирал Леонардо Кортес?!

— Да, я. А Вы кого ожидали увидеть? Расфуфыренного попугая в перьях и золоте? У нас таких мундиров нет. Тем более — полевых. И во время боевой операции, если предстоит высадка на берег, я всегда одеваю форму морского пехотинца. Она для этих целей гораздо удобнее.

— Простите, сэр. Не ожидал увидеть Вас в таком виде.

— Не удивляйтесь, полковник, Вы далеко не первый. Так что там Вас сильно возмутило?

— Сэр, прошу меня простить, но ваши солдаты вели себя, как дикари! Как какие-то варвары!

— Разве? Насколько я знаю, прапорщик О'Нейл, которому было приказано Вас доставить, очень культурный и вежливый человек.

— О'Нейл?! Ирландец?!

— Да, а что это Вас так удивляет? У нас служит много ирландцев, которых мы освободили из рабства на Барбадосе.

— А что такое прапорщик?

— Первый офицерский чин в морской пехоте и армии. Что-то вроде суб-лейтенанта. Сейчас все выясним…

Леонид вызвал дежурного, и велел вызвать командира группы разведки. Когда молодой парень вошел в кабинет и доложил о прибытии, полковника Фергюсона снова "понесло". Леонид дал ему выговориться, после чего спросил?

— Именно так и было? Подтверждаете?

— Так точно, Ваше превосходительство! Подтверждаю!

— Все ясно. Почему вы нарушили инструкцию, прапорщик О'Нейл? Что вы обязаны были сделать в случае неповиновения объекта после приказа немедленно сдать оружие?

— Нейтрализовать объект стрельбой по конечностям, чтобы исключить малейшую возможность оказания сопротивления. Избегать нанесения тяжелых ранений, которые могут негативно сказаться на состоянии объекта при проведении экспресс-допроса, либо вообще исключить возможность его проведения.

— Правильно. А почему не выполнили?

— Так ему и того, что было, с лихвой хватило, Ваше превосходительство! Мои ребята его на раз упаковали, что он даже не дернулся!

— А если бы успел дернуться? И всадил пулю в кого-нибудь из вас? Вы понимаете, что если бы это происходило на территории противника, то ваш раненый был бы фактически обречен?

— Понимаю…

— Хорошо, что понимаете. За проявленную халатность при задержании объекта объявляю Вам замечание. Идите, и не допускайте больше таких оплошностей. Не забывайте, что все инструкции написаны кровью погибших разведчиков…

Когда командир группы разведки ушел, Леонид перевел взгляд на своего побледневшего собеседника.

— Вот так-то, полковник! Вы должны быть благодарны этим разгильдяям за то, что они творчески подошли к выполнению инструкции, и всего лишь вываляли Вас в пыли, дав разок ботинком по ребрам. А не прострелили Вам руки и ноги. Иначе, мы бы с Вами так сейчас не разговаривали.