— Но ведь это варварство! Так не воюют!!!

— А как воюют? Строем под барабанный бой? Мы так не воюем. И к вопросу о варварстве — только Англия додумалась делать в наше время рабами белых людей. Так кто из нас варвар?

— Вы не понимаете, сэр. Ирландцы — это не люди.

— Разве? Общаясь с ними, хотя бы с тем же прапорщиком O'Нейлом и его подчиненными, я убедился в обратном. Но вопрос сейчас не об этом. Что же мне делать с Вами, полковник?

— Сэр, я понимаю, что вы сейчас находитесь в состоянии войны с Англией. Но я готов дать честное слово, что не буду принимать в ней участие, когда вы меня отпустите.

— Полковник, Вы шутите?! Отпустить Вас?! С какой стати?!

— Но ведь это обычная практика, сэр! Офицеров отпускают под честное слово не принимать дальнейшего участия в войне!!!

— Глупая практика. Не знаю, кто ее придумал. В любом случае, полковник, на Вас это правило не распространяется. Я ни за что не поверю, что Вы напали на моих людей, имея на это соответствующий приказ короля о начале войны между нами. Я прав?

— Приказа о начале войны у меня не было, но у меня был приказ создать крепость на месте Нью-Йорка, а это не допускает нахождения на ее территории чужих солдат.

— И именно поэтому Вы подговорили индейцев напасть на моих людей ночью, чтобы потом напасть самим превосходящими силами. Не надо отрицать это, я все знаю. Плюс Ваши ирландские "подвиги". По нашим законам Вы — военный преступник, а не военнопленный. И подлежите суду военного трибунала. Поэтому о том, чтобы отпустить Вас, не может быть и речи. По крайней мере, в ближайшее время.

— Поразительно!!! И что же Вы от меня хотите?

— Я предлагаю Вам сделку со следствием, полковник. Вы рассказываете все, что знаете об Ирландии. В частности — об английской администрации и командном составе английской армии, что там находятся. Подробности о городах и крепостях. Порядок и пути снабжения английской армии. А также все подробности кто, где, когда и с кем. За это я могу обеспечить Вам вполне комфортное содержание в плену, и возвращение через несколько лет в Англию, когда все утрясется. Если Вы сами этого захотите, конечно.

— Я не буду торговать секретами своей страны, мистер Кортес!!! Тем более, какой мне смысл это делать, если меня все равно не отпустят?!

— О-о-о, смысл есть, полковник!!! И огромный смысл! Если мы придем к соглашению, то Вы сможете жить в хорошем доме со всем возможным комфортом, хорошо питаться, совершать прогулки в любое время по территории города, принимать гостей, посещать ресторации и лавки. С охраной, конечно, но она не будет вмешиваться, если Вы не станете делать ничего предосудительного, и не попытаетесь бежать. Средства на личные нужды у Вас будут. Любая Ваша просьба в пределах разумного будет удовлетворяться. Можете завести себе смазливую горничную, которая не будет против познакомиться с Вами поближе. Европейку, индианку, метиску, негритянку — какую хотите. Мало одной — можете завести целый гарем, я не буду в претензии. И ваше пребывание у нас в гостях пройдет в спокойной и приятной обстановке, о чем Вы будете с удовольствием вспоминать. Если же мы не договоримся, то я отдам Вас ирландцам, а они вытряхнут из Вас все, что Вы знаете, и даже больше. Если после этого Вы останетесь живы, то закончите свои дни на каторге вместе с пленными пиратами и преступниками, у которых никакого пиетета перед Вами не будет. Причем за плохое поведение, пререкания с охраной, или невыполнение дневной нормы будете биты кнутом. В охране в основном индейцы, поэтому их лучше не злить. Я предлагаю Вам сделать выбор, полковник! До отлета у нас еще есть время, подумайте.

— До отлета?!

— Да, до отлета. После завершения операции мы вернемся в Форт Росс. Я лечу на "Колумбе" — так называется один из наших летающих кораблей. Вы в любом случае летите вместе со мной. Но, либо в качестве гостя, либо в качестве военного преступника, которого ожидает следствие. К моменту вылета из Нью-Йорка Вы должны принять окончательное решение, полковник Фергюсон!

Пять дней прошли в хлопотах по обустройству резко увеличившегося гарнизона военной базы, а также усиления береговой обороны. За это время все уцелевшие "красные мундиры" были выловлены, обезоружены, накормлены и поставлены перед выбором — либо возвращаться в Англию и продолжать службу в армии его величества со всеми сопутствующими этому "прелестями", либо сменить красный мундир на гражданскую одежду, став вольным поселенцем и гражданином Русской Америки. Ради такого дела даже выплачивалась некоторая сумма подъемных на обзаведение хозяйством, и на два года новоиспеченные поселенцы освобождались от всех налогов. Надо ли говорить, что рядовых солдат, пожелавших вернуться в "старую добрую Англию", оказались единицы. Среди капралов и сержантов этот процент был несколько выше. Офицеры пожелали вернуться все. В общей сложности, вернуться захотели всего пятьдесят три человека против более чем восьми сотен отказников. Им предложили либо дожидаться первого английского корабля, который придет в Нью-Йорк, либо добираться самостоятельно по суше до ближайшего английского поселения.

Отдельной темой стал сбор трофеев. Всех интересовало, какой же козырь припас полковник Фергюсон, с помощью которого собирался разделаться с коварными тринидадцами? И только осмотрев как следует английский форт, Леонид понял, в чем дело. Осмотрев внимательно новые орудия, часть из которых уже была установлена и готова к стрельбе, Леонид лишь махнул рукой, велев грузить это "супероружие" вместе со старыми пушками на транспорты. Пойдут на переплавку. А береговую оборону Манхэттена будут обеспечивать орудия, сделанные в Форте Росс.

Однако, в ходе этого визита требовалось решить еще один очень важный вопрос. Решить, что же делать с Корнетом? С одной стороны, его успеху мог позавидовать сам Штирлиц. Английский контрабандист с Ямайки Джон Стаффорд уже давно стал здесь своим, причем его слово имеет реальный вес. А врожденный талант к коммерции и контрабанде, что в здешних условиях зачастую одно и то же, сделал его одним из богатейших людей в английских колониях Нового Света. Именно благодаря успешной агентурной работе Корнета удалось сначала вышвырнуть англичан с Ямайки, а потом и с Барбадоса, распространив на них свою "демократию". Сейчас то же самое удалось проделать с Нью-Йорком. Но сколько можно эксплуатировать человека? Сейчас, как это ни удивительно, работать ему стало даже сложнее, чем на Ямайке. Богатство и успех порождают много завистников. А это значит, что за ним будут пристально наблюдать. Сколько он сможет еще работать в таком режиме? Причем все дальше и дальше от Форта Росс, откуда можно как оказать помощь, так и провести эвакуацию. Требовалось поговорить с Корнетом, но так, чтобы не засветить его ни в коем случае. И вот, наконец, эта встреча состоялась. Пришлось пойти на массу ухищрений, чтобы это осталось незамеченным как с одной, так и с другой стороны, но наконец-то впервые с момента убытия в Нью-Йорк Леонид смог поговорить с Корнетом открыто, не играя на публику. После расспросов о житье-бытье и дальнейших планах, и сделанного предложения вернуться, разведчик ответил без обиняков.