Роберт похлопал лошадь по шее и опять потянулся за кошельком.

* * *

Ночью прошел короткий, но сильный дождь, и земля изрядно размокла. «Как бы не пропали все следы за прошедшие двое суток», — подумал Роберт. Он вообще скептически отнесся к своей затее, но не попробовать выяснить направление, в котором уехал Эдвин, просто не имел права.

Вуд спешился, привязал коня к дереву в полусотне шагов от охотничьего домика и внимательно посмотрел на дорожку, ведущую к морю. Против ожиданий Роберта, на песке отчетливо оказались видны следы коляски, запряженной парой лошадей, по пути из Брайтона, в обратном направлении экипаж везла уже одна лошадь. Глубокие отпечатки копыт второй лошади, скакавшей явно галопом, вели по тропинке в сторону моря. Пока все подтверждало слова Лиззи, впрочем, сомневаться в них у Роберта не было повода — интерес же его касался того, что осталось скрытым от девушки.

Прежде чем отправиться дальше, Вуд осмотрел окна охотничьего домика — и пришел к выводу, что отпереть любое из них снаружи смог бы только человек, обладающий специальными навыками. После этого Роберт отвязал лошадь и, ведя ее в поводу, медленно пошел по тропинке.

— Похоже, здесь он скакал очень быстро — не то удирал, не то вправду пытался кого-то настичь, — бормотал Вуд, вглядываясь в следы. — Но я не вижу никаких признаков присутствия этого кого-то.

Не то чтобы Роберт был отличным следопытом, однако во время службы в Сингапуре и в Индии ему не раз доводилось делать нечто подобное, и кое-какой опыт у него все же имелся. Поломанные ветки, отпечатки копыт и сдвинутые камушки на тропинке отчетливо указывали направление движения. Вскоре появилась небольшая полянка, изрядно вытоптанная лошадью. Не то она сильно занервничала, оставленная всадником, не то пробыла здесь много времени без присмотра.

— Даже ветки боярышника обглоданы — похоже, Лоуэлл куда-то отлучался, бросив коня, — рассуждал Роберт. — Встречался с сообщниками? Да вряд ли, откуда бы им взяться. О том, что у Лиззи есть что-то ценное, он знать не мог, а уж о том, что она окажется настолько… наивна, чтобы это ценное притащить с собой, — тем более. Так что подготовленной кражу назвать нельзя никак. С кем же это он тут общался в таком случае? Однако ответа на свои вопросы Роберт так и не получил. Ни определить, сколько именно времени провел Эдвин на полянке, ни понять, присутствовал ли здесь кто-либо еще, оказалось невозможно. Цепочка следов той же лошади уходила дальше по тропинке, однако теперь уже это не был галоп — конь явно шел шагом, никуда не торопясь.

Вскоре тропинка влилась в гравийную дорогу, ведущую к побережью, и следы исчезли. Отправиться дальше Лоуэлл мог куда угодно.

— Почему же он не вернулся? Даже если не догнал воров… Или все-таки права Патриция и это его собственных рук дело?

Роберт сомневался. Ему очень не хотелось верить в то, что Лиззи могла быть так подло обманута. Однако в Индии он неоднократно видел, что делают с людьми яркие блестящие камушки, один из которых, по словам сестер Беккет, украшал пропавший каргас. Сияние крупного, цвета чистой воды сапфира с легкостью могло помутить разум Лоуэлла и толкнуть его на самый нехороший поступок.

Никаких явных свидетельств, оправдывающих либо обвиняющих Эдвина, Роберт пока, увы, так и не обнаружил.

* * *

Утро в доме Джайлзов обычно начиналось довольно рано — по французской привычке мадам Шардю поднималась часов в восемь и приходила будить кого-либо из племянников. На этот раз она выбрала Кэролайн. Тетушка прошла по коридору и постучала в дверь Кэрри. Девушка не отозвалась.

— Кэролайн, милочка, пора вставать, — нежнейше пропела Жанет и толкнула дверь.

Та открылась, и глазам тетушки предстал полнейший кавардак в обычно чистой и аккуратной комнате. По спальне Кэролайн словно промчался ураган, перевернувший все вверх дном.

— Господи, мою девочку похитили! — ахнула мадам Шардю. — Не может быть! Хм, и в самом деле не может, — вскоре пришла она к выводу, заметив лежащую на столике у зеркала записку.

Осторожно пробравшись между сваленными на пол платьями и кучками из белья и сдернутых с кровати простыней, женщина схватила свернутый вдвое листок.

«Дорогая тетушка, не сердитесь и не беспокойтесь за меня, пожалуйста, — прочитала она. — Мне срочно нужно уехать, и нет времени сообщать об этом вам или Артуру. Простите, я знаю, что вы меня любите и поймете. Я вернусь сразу, как только разрешу волнующие меня проблемы. Со мной все будет хорошо.

Целую, ваша Кэрри.

P.S. За Агнес Лоуэлл вы присмотрите лучше кого бы то ни было, и моя помощь в этом вам совсем не нужна».

Жанет бессильно опустилась на пуфик возле кровати, выронив записку. Вот тебе и благовоспитанная английская девушка!

Однако живой характер вскоре взял верх, и тетушка развернула бурную деятельность. Весь дом был тут же поднят на ноги. Тщательно опросив слуг, Жанет выяснила, что Кэрри покинула особняк ночью.

— Негодная девчонка! Да как она только могла! — бушевала с несвойственной ей горячностью тетушка.

Артур, присутствовавший при допросах прислуги, молчал, всем своим видом выражая неодобрение — то ли происходящему, то ли поступку сестры, то ли тому и другому сразу. Джайлза терзало дурное предчувствие.

После очередного пассажа тетушки Жанет, обращенного к Господу Всемилостивому, Артур наконец решился.

— Тетя, я, кажется, знаю, куда она отправилась. Я поеду и привезу ее домой, — решительно произнес он, подавив вздох при мысли об очередном вояже Лондон — Брайтон — Лондон. — Прямо сейчас и отправлюсь, а значит, мы еще до вечера успеем вернуться.

В этот момент на пороге гостиной показалась фигурка Агнес Лоуэлл в шелковом небесно-голубого цвета пеньюаре — даму разбудила суета в доме, и она в тревоге решилась выйти в неглиже.

— Простите, что произошло? Есть вести от Эдвина?

Артур печально покачал головой. Мало того что Роберт ввязался в непонятную историю, мало того что спихнул на его шею это с трудом выносимое создание… так теперь еще и сестра в бега подалась. Сейчас пришлось от всей души жалеть о своем опрометчивом поступке — не приведи Артур некогда в дом подлеца Вуда, как тиха, спокойна и безмятежна была бы жизнь.

* * *

На огромном блюде, украшенном орнаментом из деталей охотничьего оружия, одиноко грустил изрядный ломоть оленины. Несмотря на зверскую усталость и мучивший его весь день голод, Роберт Вуд не мог проглотить ни кусочка. Пить тоже не хотелось, уровень добротного бренди, налитого два часа назад, в стакане не уменьшался.

Роберт понимал, что ему надо отвлечься и хоть немного расслабиться, но в то же время юноше казалось, что, напившись, он упустит что-то важное. Подниматься в номер Вуд тоже не хотел — без сомнения, измученный беготней и ездой по Брайтону, он погрузится в глубочайший сон, как только доберется до кровати.