– Ты! – выдохнула она. – Ты с ним заодно!

Прежде, чем я успела помешать, потоки воздуха подхватили меня, отбрасывая к стене. Я тщетно боролась с ними пытаясь подняться на ноги, но ветер не стихал. Ева же отвернулась от меня и, повернувшись к нему, воздела руку, в которой замерцал солнечный клинок. Оружие коснулось горла Рована и тот вскрикнул, как будто клинок обжог его.

– Где шар?! – выдохнула Ева. – Говори! Сейчас!

– У меня его нет… – выдавил Рован.

Мы с Евой посмотрели друг на друга, одинаково отчетливо понимая, что Рован все еще не может лгать.

– Где он?! – повторила Ева, снова оборачиваясь к нему, – У кого?

– Не знаю… – выдохнул Рован. – Он исчез… вчера.

Мгновение они смотрели друг на друга, а потом оба заклятья разом потеряли силу – Евино и мое. И мы с Рованом осели на пол, а в коридоре наступила тишина.

Нельзя было их отпускать. Я поняла это внезапно и абсолютно отчетливо. И поскольку заклятье пут я уже израсходовала, то сумела придумать только одно.

Начертив в воздухе знак открыла портал – и, взмахнув рукой, обоих швырнула в него.

Ева возмущенно завопила. Падая она ушибла локоть.

Рован молчал. Только оглядывался по сторонам.

– И что это было? – поинтересовался он.

Я и сама не успела до конца сообразить, куда открываю портал. Мне просто нужно было запереть их в замкнутом помещении и заставить спокойно поговорить.

Рован видимо только того и ждал. Ева же – или как там ее следовало теперь называть – говорить не собиралась ни с кем.

Я обвела взглядом помещение, где мы оказались. Она оказалась небольшой. На первый взгляд в ней не было дверей – ровно как я и хотела, открывая портал. Зато вдоль стен тянулись полки, плотно уставленные книгами.

– Где мы? – спросила Ева, наконец снизойдя до нас. Она все еще сидела на полу, потирая ссадину на руке.

– Дай помогу, – предложила я и потянулась к ней. Ева хотела было вырваться, но передумала, и позволила мне пройтись магией по ее руке.

– У тебя же по целительству два, – обижено заметила она, как будто я сознательно обманывала ее.

– На тройку с минусом натянуть могу, – возразила я. – Хотя это и не самая моя сильная сторона.

Мы обе замолкли, глядя друг на друга. На ее лице не было ничего настоящего, кроме глаз. Как и на моем. Упрекать ее во лжи не хотелось. Она же не Рован, в конце концов. Она мне вообще никто. А отнеслась ко мне между тем вполне хорошо.

– Ева… – произнесла было я. Подумала и уточнила: – Это имя настоящее? А то у некоторых столько имен… – я покосилась на Рована, стоявшего за спиной.

– Настоящее, – сказала она.

– А лицо?

– Да.

Я прищурилась. Верилось с трудом. Но Ева пожала плечами.

– В роду Сильфов живут до ста двадцати лет, – сказала она. – Мне -двадцать два. Твоя очередь, если на то пошло.

Я кивнула и провела в воздухе рукой, снимая морок и показывая свое настоящее лицо.

– Да уж, – Ева усмехнулась. – Врят ли в обычной жизни мы нашли бы о чем поговорить.

– Мне было интересно с тобой. Иногда.

Мы замолкли, не зная, что еще сказать.

– Имя тоже настоящее, – добавила я. – И как ты наверное уже поняла, я здесь не для того, чтобы получить диплом.

Из горла Евы вырвала истерический смешок.

– Дамы, не хочется прерывать ваш увлекательный диалог, – раздался голос Рована из-за спины, и мы обе посмотрели на него, – но если макет не у меня, и не у вас, то у кого же он?

Наступила тишина.

– Предлагаю, – после долгой паузы сказала я, – раскрыть карты. Потому что иначе мы и дальше будем портить друг другу игру. Меня, например, ваш макет вообще не интересовал. Я здесь, чтобы найти провидца. Думала, что это Рован – но, похоже, просто впуталась в чужие дела.

Рован и Ева посмотрели друг на друга. Никто, похоже, не хотел начинать первым. Наконец, Ева вздохнула и сдалась.

– Меня зовут Ева Хокайнен, – сказала она, – младшая ветвь дома Сильфов. Моя мать… нарушила закон, вступив в запретный брак, и была наказана вечным сном. Это случилось двадцать три года назад.

Однако до того, как мать постигла кара Дома, от этого брака родилась я, и, едва я появилась на свет, как меня определили в семинарию для Стражей Рубежа. Нас всех готовили защищать дом Сильфов во что бы то ни стало. Про родителей не рассказывали ничего. Их не было ни у кого из нас.

Когда мне было шестнадцать лет, мой отец, простой человек, попытался связаться со мной. Так я узнала, что случилось с матерью. А еще через некоторое время сумела проникнуть в залы Сна, где покоятся такие как она. Ты… видела ее.

Ева замолкла и отвернулась от меня.

– Продолжай, – попросила я.

– Каждый из Стражей имеет право на особую награду из рук королевы. Если ему выпадет выполнить особую миссию, с которой не справится больше никто. Мне повезло. Мне предложили внедриться сюда. Я должна была вычислить того, кто пытается возродить Истинный мир. Мы подозревали, что это Радагар.

– Почечу ты не попыталась взять его до сих пор? Ты говорила о доказательствах – но о каких доказательствах может идти речь в наших делах?

– Потому что, – Ева вздохнула, – я понимала, что если это настоящий Радагар – мне его не удержать. Как минимум мне нужно было узнать его имя. Настоящее имя. Но даже в «Исповеди Первой», по которой только мы и можем судить о его прошлом пришествии в наш мир, этого имени нет. И тогда я разработала план с приманкой – которая должна была стать ловушкой для него.

– Так… Это ведь наш макет?

– Да. Ступив в него Радагр не смог бы выйти назад.

– И ты отправила в него меня?! – я дернулась, пытаясь встать, но Ева удержала меня.

– Тебя предупреждали, чтобы ты не связывалась с ним. Но ты не послушала нас. Тогда я решила подкинуть настоящего живца, вот и все.

– Но Радагар – это не я, – произнес Рован, когда Ева закончила говорить. – Вы так уверены, что ритуал, в самом деле, пытается провести он?

– Стоп, – перебила его я. – Если макет был всего лишь приманкой, то о каком ритуале мы вообще говорим?

Ева и Рован переглянулись между собой.

– Много веков назад, – нехотя произнес Рован, – в этом мире уже начинали проводить ритуал. По всей видимости, это был Радагар. И, по всей видимости, он тогда уже намеревался восстановить истинный мир. Так и появился Парящий архипелаг.

– Но в легенде о Гвендолин говорится, что она сумела его остановить, -возразила я.

Рован покачал головой.