Проявлениями «левого», жреческого, Ханаана являются гностицизм и манихейство, кальвинистский протестантизм, масонство и якобинство, марксизм и большевизм, современный тоталитарный либерализм – феминизм, ЛГБТ и т. п. Большинство левоханаанских течений подпадает под определение антисистемы, данное Л. Гумилевым: «Все антисистемные идеологии и учения объединяются одной центральной установкой: они отрицают реальный мир в его сложности и многообразии во имя тех или иных абстрактных целей. Вывод из этого двояк: либо подобные учения призывают в корне изменить мир, на деле разрушая его, либо требуют от человека вырваться из оков реальности, разрушая самого себя. И то и другое в пределе дает один результат – небытие. Для антисистемы характерны известная скрытность действия и такой прием борьбы, как ложь»[120].

За проектом Гамилькара и Ганнибала по строительству великого западного Ханаана стояло жречество, но олигархи оставили карфагенского полководца без триумфа, так как не видели в его планах экономической целесообразности и опасались его политических амбиций. Партийная борьба между «левыми» и «правыми» карфагенянами помогла римлянам победить. Сперва они сокрушили победоносного Ганнибала, а затем, оценив экономическое могущество ханаанского олигархата, изрекли устами сенатора Катона окончательный приговор: «Карфаген должен быть разрушен».

Рим за счет народного патриотизма и помощи италиков быстро восстанавливал силы даже после столь тяжелых поражений, как битва при Каннах. Вот уже римские войска высаживаются в Иберии и за несколько лет полностью очищают ее от пунийцев. В 206 году до Р.Х. римляне в полной мере отомстили за Канны: в Иберии, при Илипе, была разбита сильнейшая армия Карфагена.

В 204 году до Р.Х. римская армия во главе с Публием Корнелием Сципионом высадилась в Африке и нанесла пунийцам несколько страшных ударов. В ответ на это карфагенское правительство отозвало с италийского фронта Ганнибала. Однако на сей раз удача изменила прославленному полководцу: он был разгромлен Сципионом. Это произошло в 202 году до Р.Х. в битве около Замы.

Карфагеняне лишились сил и утратили надежду на победу. Теперь и сам Ганнибал стал настаивать на заключении мира, что и произошло в следующем году.

Условия мирного договора кардинально отличались от того, чем закончилась Первая Пуническая война. Карфаген не просто проиграл, он был раздавлен и навсегда потерял статус великой державы. Карфагеняне лишились всех заморских владений, включая всю Иберию, почти всего флота, а также прав вести войну и заключать мир без разрешения Рима. В свою очередь, римляне получали не только колоссальные территориальные приобретения, но также заставили Карфаген выплатить в свою пользу весьма значительную контрибуцию и оставляли за собой право в ряде случаев вмешиваться в политику карфагенского правительства, корректируя ее в нужную сторону.

Тем не менее, Карфаген довольно быстро восстановился экономически.

В борьбе за господство на Средиземноморье Карфаген потерпел полное поражение, но несколько десятилетий спустя это снова был многолюдный и богатый город. Карфаген мог вновь стать серьезным соперником Рима, а его религия и его общественный уклад внушали римлянам брезгливое презрение.

Римский сенатор Марк Порций Катон Старший даже завел обыкновение всякую речь в сенате завершать напоминанием: «Карфаген должен быть разрушен». Суровый призыв Катона не может не напомнить нам непреклонную волю Иисуса Навина, который, подчиняясь велению свыше, очищал Ханаан от тех, кто ради личной выгоды и упрочения своего благосостояния дошел до того, чтобы приносить в жертву собственных детей. И Древний Израиль, и Древний Рим выступили с оружием против ханаанского нечестия.

Поэтому в 149 году до Р.Х., через 62 года после окончания Второй Пунической войны, римляне начали Третью и последнюю. По словам современного историка Карфагенской цивилизации Ю. Циркина, она свелась «к трехлетней осаде Карфагена римской армией… В 146 году до н. э. римляне ворвались в город. Развернулись ожесточенные уличные бои, сражения велись на улицах и мостках, переброшенных через улицы, у стен домов и на их крышах… Большая часть карфагенян погибла. 50 тысяч выживших были обращены в рабов. Сам Карфаген был разрушен до основания, и это место было вспахано и засеяно солью в знак вечного проклятия. Территория Карфагенской республики была превращена в римскую провинцию Африку с центром в Утике. История финикийского Карфагена завершилась»[121].

Пунические войны – одно из ключевых событий, определивших дальнейший путь мировой истории. «Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и могущества»[122], – с таких слов начинает Тит Ливий описание войны Ганнибала с Римом.

Но дело не только в территориальном размахе войн и боевой мощи сражающихся сторон. Сражались две принципиально разных цивилизации. Полная победа одной из них на тысячелетия вперед предопределила пути развития Европы.

По словам И. Шифмана, «если культура античной и средневековой Западной Европы была латинской, а не карфагенской, то произошло это прежде всего потому, что римляне сумели одолеть своего самого страшного противника, разгромить его и уничтожить»[123].

Материальные и политические причины победы Рима ясно прочитываются в тех фактах, которые уже приведены выше. В двух словах преимущества Рима, позволившие ему победить, резюмированы И. Шифманом. По его мнению, «Рим обладал в борьбе с Карфагеном определенными политическими преимуществами. Важнейшее преимущество Риму давали сохранение народного ополчения как основной военной силы государства (соответственно моральные качества римской армии были более высокими, чем у карфагенской) и его италийская политика… Крестьянское гражданское ополчение обнаружило более высокие боевые качества, нежели профессиональная армия наемников. Римские солдаты боролись за свою родину, за интересы своего государства, то есть в конечном счете за свои собственные интересы, как они их понимали. Пунийские наемники только отрабатывали свое жалованье и лично к исходу войны были безучастны. Победила римская государственная и военная организация, позволившая Риму более эффективно, чем это сделал Карфаген, мобилизовать свои ресурсы»[124].