же самое. Я шуршал бумагами, пока наглецы и костоломы получали всю славу. Так вот: катитесь вы все к долбаной матери! Я могу играть так же грязно, как и лучшие из ваших грязных людишек. Я сделаю все необходимое, чтобы все прошло успешно. Абубакир подпишет контракт, и мы начнем готовить газопроводы к пуску уже завтра во второй половине дня. Вы и ваши родственники будут забыты. Мне наплевать, останетесь вы живы, или умрете. Это ваше решение, Донни. Только попробуйте снова, и я не дам вам третьего шанса.

– Корт придет. Он придет и убьет тебя.

– Ему сюда не добраться. Но даже если бы он и смог, то Серый Человек уже совсем не тот, которого ты когда-то знал. Он изранен и обессилен, у него нет снаряжения.

– Снаряжения?

– Да. Эти молодчики – ничто без своих игрушек.

Сэр Дональд сердито хмыкнул.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Лучшее снаряжение Корта находится у него в голове. Все остальное: пушки, бомбы, боеприпасы… это лишь аксессуары.

– Ерунда. Вы купились на сказочки о тактических операциях. Он благородный бандит, и не более того.

– Это не сказки, и в его действиях нет благородства. Он такой же бесстрастный и четкий профессионал, как хороший мясник на бойне. Он делает свое дело. Встань у него на пути и увидишь, что будет.

– О, я всячески намерен преградить его путь.

Мясистое лицо Фицроя было свекольно-красным и покрытым потом после борьбы с пятью мужчинами. Он был прикован к креслу, как зверь, и металлическая цепь обвивала его шею и голову. Тем не менее, он улыбался.

– Я уже имел дело с болтунами. С мелкими мудаками, упоенными своей воображаемой силой. В свое время я видел много умников, вроде тебя: они появлялись и пропадали. Сейчас настал твой славный момент, но скоро он пройдет. Тебе меня не запугать.

Лицо Ллойда подергивалось, когда он наклонился к Фицрою.

– Да? А что, если я спущусь вниз и пропою ночную колыбельную твоим внучкам, а потом принесу тебе их косички? Что, если…

– Ты просто мелкий ублюдок. Боишься скованного мужчину, поэтому угрожаешь ребенку? Чем больше ты пытаешься убедить меня в том, какой ты крутой и опасный, тем больше подходишь под мое первоначальное описание. Ты хилый маменькин сынок, жалкая дрянь. Тебе не по силам старик, прикованный к креслу, поэтому ты отправляешься за кем-то послабее. Ты просто мерзкий мудак.

Ллойд прищурился от ярости и тяжело задышал Фицрою в лицо. Потом выпрямился, слегка улыбнулся и откинул назад прядь волос, отделившуюся от его безупречной прически.

– Я покажу тебе, что могу сделать. Только ты и я, – он протянул руку за спину, к одному из минских охранников у стены. – Кто-нибудь, дайте мне чертов нож!

Глава 19

Сунг Пак Ким проснулся в номере шикарного отеля «Палас Афина». Он был окружен роскошью, но не спал на кровати, не употреблял напитки из мини-бара, не пользовался обслуживанием номеров. Он спал на полу в чулане, предварительно установив вокруг охранный периметр из датчиков.

Он покинул номер в шесть утра и стал прогуливаться по парижским улицам, запоминая маршруты, ведущие на левый берег через мосты от правого берега, анализируя внешность и манеры поведения западноевропейцев и оценивая естественно возникающие места заторов в автомобильном и пешеходном движении.

Он получил на коммуникатор список имен и адресов известных контактов Серого Человека в Париже: бывший коллега из ЦРУ, который теперь работал в компании по исследованию потребительского рынка в небоскребе La Defense в западной части города; переводчик с афганского, чьими услугами отдел специальных операций пользовался в Кабуле в 2001 году и который теперь содержал респектабельный ресторан ближневосточной кухни на бульваре Сен-Жермен; информатор «Сети» Фицроя, который также был федеральным чиновником МВД в офисе неподалеку от Площади Согласия; опытный пилот, который совершал рейсы с группами SAD в Европе, а теперь работал на неполную ставку и жил в Латинском квартале.

Кореец воспользовался общественным транспортом для быстрого осмотра и оценки этих мест: доступа к зданиям, ближайших парковок и транспортных маршрутов. Он знал о существовании местных наблюдателей, нанятых людьми, которые убедили его правительство отправить его в Париж; фактически, в каждом месте из своего списка он замечал этих мужчин и женщин, не способных ускользнуть от внимания чрезвычайно хорошего оперативника. Он не сомневался, что Серый Человек тоже заметит их. Ким понимал, что его собственные навыки слежки куда лучше.

Потом Ким патрулировал городской центр и изучал карту. Он был готов быстро вернуться в любое из известных мест нахождения возможных помощников, если там появится Серый Человек, но не ожидал от него, что тот свяжется с кем-то из них. Ким был уверен, что Серый Человек, по возможности, постарается обойти Париж стороной. Это слишком густонаселенный район, где слишком много полицейских и слишком много камер, а все его старые знакомые, несомненно, будут находиться под наблюдением. Ким знал, что если американский убийца по какой-то причине будет вынужден проникнуть в город, то изо всех сил постарается раздобыть необходимое от источников, которых в данный момент нельзя с ним связать.

Ким знал это потому, что сам был убийцей-одиночкой. На него тоже охотились, как на бешеного пса, и он сам был вынужден избегать всех, кто имел склонность как-то помочь ему.

Но Ким также понимал, что уединенность, физическое изнурение, травмы и отчаяние приводят к ошибкам. Если Серый Человек каким-то образом доберется до Парижа, и ему что-то понадобится в городе, то он будет вести себя как загнанное животное, и все его действия будут направлены на выживание. Вероятно, этот наемник был самым опасным человеком в мире. Постоянный бег наперегонки со временем мог заставить его оступиться, но при этом делал его еще более опасным для окружающих. Ким не сомневался, что когда поступит сигнал о том, что Серый Человек находится в Париже, кровь рекой потечет по улицам Города Огней.

* * *

Джентри до рассвета ехал сквозь снег на украденном велосипеде, пока не достиг железнодорожной остановки у деревни Ардез. Вокруг бродило нескольких местных жителей, ожидавших первых утренних поездов на запад до Цюриха, либо на восток, к итальянской или австрийской границе. Американец одолжил мобильный телефон у подростка, ожидавшего восточный поезд, и вручил ему примерно сорок долларов ради того, чтобы позвонить Фицрою и высказать все, что он о нем думает. Он отошел на двадцать ярдов по бетонной платформе и стоял в снегу, пока подходил поезд до Интерлакена. Когда на другом конце линии разразилась ссора, он прервал звонок,