— Так значит, это ты — тот выскочка, что обставил папу Коломбо, — презрительно процедил демон.

— Сделка была честной, — я пожал плечами. — Мы играли и я выиграл. И между прочим, мы с папой Коломбо остались друзьями.

— Ладно, оставим это, — буркнул ангел. Его румяные черты больше не выражали терпения. Скорее, брезгливость пополам с едва сдерживаемой яростью. И скажу я вам, видеть такое выражение на личике пухлого херувима — то ещё удовольствие. — Ты сказал, что мы сможем получить что-то такое, чего у нас не было от начала времён.

— О да, — вспоминая, как вежливо, и в то же время хищно улыбался папа Коломбо, я попытался скопировать его улыбку. — Я предлагаю вам вполне заслуженное... Никем не оспариваемое... Уважение.

— В самой глубокой яме, самого низшего из кругов, не найдётся места для такого ничтожества, как ты! — взревел демон, как только до него дошел смысл моих слов. Расправив крылья, он навис надо мной и распахнул пасть — бездонную, как долг по ипотеке.

— Я превращу тебя в соляной столп! Я выдою твою душу — по капле, чтобы ты мог осознать всю неотвратимую близость Смерти!..

И ангел направил мне прямо в грудь огненный меч. Не знаю, откуда он его вытащил, но меч был здорово длинный, и действительно, взаправду полыхал, как... как... огненный меч.

А Розарио был прав: сплошные пафос и мелодрама, — подумал я, доставая идеально выглаженный носовой платок и демонстративно смахивая с пиджака огненные искры.

А потом заявил:

— Вот об этом я и говорю, — я спрятал платок обратно в карман. — Своими вульгарными выходками вы довели народ до того, что в вас больше никто не верит.

Огненная глотка захлопнулась. Меч тоже убрался. Я незаметно, но с ОГРОМНЫМ облегчением выдохнул.

— О чём ты говоришь, наглец? — надменно вопросил ангел. — Мы являемся грозой тысяч измерений. Смертные денно и нощно возносят нам молитвы. Нам поклоняются, как богам. Да стоит нам появиться...

— Он прав, Поганец — тихо сказал демон. Над столом повисла тишина. — Парнишка прав. Мы уже не те, что прежде. Вспомни: когда ты в последний раз появлялся в измерении смертных, чтобы уничтожить город, а жители разбегались в ужасе?

— Это, знаете ли, не так легко, как кажется, — смутился ангел. — Огненный меч поглощает уйму энергии, а в дождь так вообще отказывается полыхать... Они кидались в меня огрызками от яблок! Я не могу работать в такой обстановке!..

— А я давно перестал заключать сделки, — неожиданно пожаловался демон. — Никому не нужна вечная молодость. Вместо этого им подавай жидкокристаллическую панель с двухметровой диагональю.

— Да, мало осталось существ, которые чтут традиции, — поддакнул ангел. — Времена настали не те...

— Убийство, — качнул рогатой головой демон. — Воровство, прелюбодеяние... Они больше не считают это ГРЕХОМ.

— "Не такой, как все" — это НОРМАЛЬНО, — горько процитировал ангел.

И тут случилось удивительное: соперники, не разговаривавшие друг с другом больше столетия, обменялись понимающими взглядами. А потом эти взгляды скрестились на мне...

Я перевёл дыхание. В конце концов! Быть живым воплощением недовольства ангела и демона — это даже почётно. Самоубийственно... Но почётно.

Да, Макс. Твоё безумие сделало ещё один шаг по карьерной лестнице. Так держать.

— УВАЖЕНИЕ, — с нажимом повторил я. — Его невозможно получить задаром. Невозможно купить. Но можно заслужить — и тогда его уже никто не отнимет.

— Но... — попытался возразить демон, но я не дал раскрыть ему пасть.

— Вы на протяжении веков спорите, кто круче, верно? Не жалея сил, пытаетесь доказать себе и окружающим, что один из вас круче, чем другой. Вы затевали войны, которые меняли облик целых миров, вы жонглировали душами людей, словно это песчинки в колбе часов, — я взял небольшую паузу, а потом драматично спросил: — И что? — а потом сам же ответил: — И ничего. Потому что вы НЕ МОЖЕТЕ победить, — я картинно откинулся на спинку стула. — Вы — две стороны одной медали, половинки мандалы, овеществлённый принцип дуализма, если хотите. Ваша битва — не что иное, как переливание из пустого ведра в порожнее. И самое главное: ВАМ САМИМ ЭТО ДО СМЕРТИ НАДОЕЛО.

Незаметно я испустил вздох облегчения. Главного я добился: объединил враждующие стороны против общего противника — то есть, меня.

И ангел, и демон прожигали меня пронзительными и не слишком дружелюбными взглядами.

— Но у меня есть решение ваших проблем! — заявил я прежде, чем дорогой пиджак с чужого плеча задымился. — Без всяких мировых битв, покупки душ по сходной цене и прочих религиозных вытребенек мы можем установить: кто из вас круче.

— КАК? — жадно спросили мои собеседники хором.

— Очень просто! — и я развёл руками, как фокусник на поклоне.

А потом кратко и доходчиво обрисовал им свою идею.

— А кто будет решать? — поджал губы ангел. — Кому мы доверим право определять, кто лучше?

— Обычно этим занимается судейское жюри, — сказал я, и поспешно продолжил: — Но немного ознакомившись с традициями Сан-Инферно, я предлагаю, чтобы голосовали зрители. То есть, любой, кто купит билет, будет иметь право отдать голос за любого кандидата.

— Это уравновесит силы, — задумчиво кивнул демон. — Но как вы это осуществите? Голоса, знаете ли, тоже можно считать не совсем правильно... — и он глумливо подмигнул.

— Есть несколько способов, — я улыбнулся. — Например, раздать всем гостям цветные фонарики. И когда придёт время решать — каждый цвет будет означать голос за определённого кандидата... Например, белый — за ангелов, а красный — за демонов. Таким образом сразу будет видно, за кого голосуют активней.

— Интересно... — задумчиво взявшись за пухлый подбородок, протянул ангел. — И что? Эта победа сделает одного из нас самым крутым на веки вечные?

— Ни в коем случае! — я вновь улыбнулся, теперь уже копируя зубастый оскал Розарио. — На следующий год вам СНОВА придётся бороться за титул. И на следующий — до скончания времён.

Какой-то миг за столом царила тишина, а потом демон расплылся в улыбке.

— Мне это нравится, — заявил он. — Если подумать, это придаст новый смысл нашему несколько застойному бытию, а, Погги?

— Не знаю, Золик, не знаю... Каждый год?

— Монета падает то тем боком, то этим... — промурлыкал демон. — И никто не знает, как она упадёт завтра.

— Что повергнет армию фанатов в восторг или в ужас, — добавил я. — И это без всякого огненного меча.

— Ладно, — решительно хлопнул по столу ангел. По столешнице пошла длинная трещина. — Сделаем это. Посмотрим, как упадёт монета на этот раз.

И они собрались уходить. Я не двинулся с места.

— Притормозите, господа.

— Что такое?