Наконец Конде вернулся… Увы!.. Вместо если не любовной, то хотя бы просто дружеской встречи, на которую она так надеялась, верная жена была удостоена торжественной речи, в которой принц, даже не сняв с головы шляпы, просто сообщил ей о том, как признателен за все сделанное для него. После этого он пригласил жену на ужин, который устраивал для своих офицеров. Иными словами, она так и не дождалась того, о чем мечтала. Сердце ее мужа по-прежнему принадлежало кому угодно, только не ей. Лучше бы он не появлялся у нее в спальне, где, улегшись рядом с ней, мгновенно заснул, даже не пожелав спокойной ночи, а позже взял ее – наспех и без единого ласкового слова.

Утром Клеманс проснулась с ощущением пустоты и отчаяния. Теперь она окончательно поняла: то письмо, скорее всего написанное под влиянием минуты, лгало, он никогда не любил ее и больше того – вероятно, никогда не переставал ненавидеть. Все было кончено, и кончено навсегда…

Однако она еще некоторое время прожила в Валансьене. Там у нее случился выкидыш – плачевное последствие той, исполненной отчаяния и безнадежности, ночи.

Все случившееся пробудило к жизни ростки душевной болезни, заложенные в нее несчастной Николь дю Плесси. Когда Клеманс вернулась в Париж, кумушки с наслаждением смаковали сплетни о том, что госпожа принцесса скоро станет такой же сумасшедшей, какой была ее мать. Самые разнообразные хвори частенько приковывали несчастную к постели, и прелестницы-подружки ее мужа воспрянули духом. Появился шанс, что место принцессы вскоре станет вакантным. Да и сам Конде в открытую выражал надежду на это, не скрывая чудовищного пренебрежения, с каким относился к жене.

Впрочем, их жизни теперь никак не пересекались. Зимой они существовали каждый в своем крыле особняка Конде. Летом принц отбывал в Шантильи, а принцесса – в печальный замок Сен-Мор. Ее присутствие в Шантильи было нежелательно. Все, чего желали окружавшие ее люди, – чтобы о ней поскорее забыли в свете, а там, глядишь, она и сподобится покинуть этот мир.

Нормальная женщина, быть может, была бы раздавлена столь жгучей ненавистью, столь удушающей злобой. Клеманс же стала, может быть, чуть более угрюмой. Безумная душа ее блуждала очень далеко от всех этих низостей. В конце концов несчастная удовольствовалась жалким подобием любви. Она обрела некоторое успокоение в объятиях лакея по фамилии Дюваль, единственным достоинством которого было то, что внешне он немного напоминал принца.

Такое полуреальное существование могло бы продолжаться бесконечно, если бы внезапно не разразилась драма.

В услужении у принцессы, которой к тому времени уже было за сорок, оказался в качестве пажа юный Бюсси-Рабютен, к которому она очень быстро прониклась нежными чувствами. Он был очень хорош собой, а главное – делал все, что мог, чтобы хоть чем-нибудь развлечь несчастную женщину, чье одиночество терзало великодушное сердце молодого человека. Естественно, Дюваль всей душой возненавидел юношу, который платил ему за это полным презрением. Клеманс уже чрезвычайно устала от своей унизительной связи, а к тому же Дюваль был груб и жесток, и она начала его побаиваться.

Утром 13 января 1671 года обитателей особняка Конде разбудили крики, доносившиеся из покоев принцессы. Прибежавшим на помощь открылось зрелище ужасное и… скандальное. Посреди комнаты, в которой царил чудовищный беспорядок, где повсюду валялись разбитые и сломанные вещи, а мебель была перевернута, яростно дрались на шпагах Бюсси-Рабютен и Дюваль. Смертельно-бледная принцесса в ночной сорочке лежала поперек кушетки в углу комнаты. Она была ранена, когда пыталась остановить Дюваля. Тот, справедливо подозревая, что его место занято, высадил дверь и ворвался в комнату. Можно легко догадаться о том, что произошло дальше…

Дерущихся растащили. Пока служанки относили принцессу в спальню и пытались оказать ей первую помощь, юный Бюсси постарался поскорее унести ноги, чтобы не стать жертвой неминуемого скандала. Последствия могли быть катастрофическими.

И скандал разразился грандиозный! Конде, внезапно и неожиданно для самого себя оказавшийся в роли обманутого мужа, немедленно позабыл о собственных многочисленных любовницах и побежал к королю требовать справедливости.

– Я не могу, – заявил он монарху, – поднять руку на принцессу и убить ее, как она заслуживает. Но мне нужно, сир, получить от Вашего Величества королевский указ о заточении без суда и следствия, чтобы бросить ее в Бастилию!

Людовик XIV очень не любил Конде. Слишком уж много неприятных воспоминаний детства, связанных с этим человеком, осталось у короля. Поэтому он категорически отказался заточить Клеманс в Бастилию.

– В этом деле, сударь, – ответил он принцу, – что бы ни произошло, у вас нет ни малейших оснований жаловаться. Если бы только скандал не был слишком громким, я был бы готов встать на сторону принцессы. Вы в высшей степени заслужили то, что получили! Но дело вышло слишком шумным. Принцесса в дальнейшем будет жить вдали от двора, в том замке, который мы ей для этого подберем…

Все было улажено очень быстро. Клеманс, попрощавшись с сыном, которого ей уже никогда не суждено было увидеть снова, уехала в направлении Шатору… Причем только после того, как Конде заставил ее оставить ему все свое состояние. Но она отлично понимала, что жизнь ее кончена, и никакие богатства больше ее не интересовали.

Ей пришлось прожить в Шатору долгих двадцать три года. И только 18 апреля 1694 года Господь сжалился над несчастной принцессой Конде и освободил ее. Длинный и мучительный крестный путь племянницы кардинала Ришелье завершился.

Никто не присутствовал на похоронах. Она была настолько долго и настолько прочно отрезана от мира, что члены ее семьи считали принцессу уже давно умершей. Только шестеро бедняков со свечами в руках проводили ее до могилы, вырытой на территории замка. Потому что и мертвая она оставалась пленницей…

Palazzo Rosso, Красный дворец в Генуе, названный так из-за цвета своих стен, величественное строение XVI века. С момента своего основания он принадлежал древнейшему роду Бриньоле-Сале. Обычно там царила глубокая, чуть ли не священная тишина, но в то декабрьское утро 1755 года она была нарушена самым неподобающим образом. Толстые, обильно покрытые росписями стены и высокие благородные потолки сотрясались от страшного скандала, разразившегося между самой маркизой Бриньоле и ее дочерью, очаровательной шестнадцатилетней Марией-Катариной. Главной героиней на сцене, безусловно, выступала мать, а Мария-Катарина вроде бы довольствовалась скромной ролью жертвы. Однако для безропотной жертвы она слишком твердо держалась на своих позициях.

Какова же была причина столь бурного состязания в красноречии? Мария-Катарина только что объявила матери, что она безумно влюблена в Гонория III, князя Монако, и, поскольку князь на ее любовь отвечает взаимностью, она окончательно и бесповоротно решила выйти за него замуж.

В чем же дело? Разве маркиза не была счастлива услышать, что ее дочь может стать княгиней, более того – княгиней царствующей? Но чего не бывает на свете – милейший Гонорий состоял в любовниках самой маркизы по меньшей мере добрый десяток лет. Бедняжке Марии-Катарине не исполнилось еще и шести, когда она впервые увидела в Красном дворце совершенно обворожительного двадцатидевятилетнего бригадного генерала, мужчину, чьи обаяние, элегантность и, в немалой мере, сверкающий мундир заставили глаза маленькой девочки светиться ярче.