Макар усмехается.

– Когда—нибудь я вырву его длинный язык. Поехали? – спрашивает Макар, когда песня сменяется следующей, гораздо более энергичной. Целует тыльную сторону моей ладони, все еще прижимая меня к себе.

– Да, пожалуй.

Мы прощаемся с молодоженами и еще с половиной гостей, пока двигаемся к выходу. Садимся в подоспевшее такси на заднее сиденье и наконец отъезжаем от ресторана. На панели машины мерцают часы, которые показывают третий час ночи, и я наконец понимаю, насколько сильно устала. Макар без слов забрасывает мои ноги на свои колени, снимает туфли передавая их мне, и начинает разминать мои стопы. Они пульсируют от усталости и покалывают, но, как только пальцы Макара касаются их, внутри меня все вздрагивает и изо рта вырывается сдавленный стон. Гордеев понимающе усмехается и продолжает мять покрывающуюся мурашками кожу. Можно было бы сказать, что это даже приятнее, чем секс, но нет, все же вряд ли хоть какое—нибудь занятие может стать лучше секса с Макаром.

Такси тормозит под домом, Макар выходит первым, а потом подхватывает меня на руки и заносит в подъезд. Я прижимаюсь к своему мужчине, положив голову ему на плечо, пока лифт поднимает нас на нужный этаж. В полусонном состоянии принимаю душ, позволяя Гордееву позаботиться обо мне и там. Он быстро моет меня, заворачивает в полотенце и, терпеливо дождавшись, пока я смою макияж и почищу зубы, несет в спальню. Укладывает на кровать и дергает за край полотенца.

– Давай, бабочка, – с улыбкой произносит он.

– Бабочка? – зевая спрашиваю я.

– Ты как в коконе. А поскольку ты уже красивая, куколкой тебя назвать я не могу.

Мозг совершенно отказывается анализировать выстроенную Гордеевым логическую цепочку, потому что уже спит крепким сном. Подчиняясь, переворачиваюсь, позволяя раскрутить себя из полотенца, а потом поглубже зарываюсь в одеяло, которым меня укрывают. Макар укладывается у меня за спиной и притягивает в свои объятия.

– Спокойно ночи, Сплюшка, – желает он, целуя меня в макушку.

– Спокойной, бормочу сквозь сон. – Я люблю тебя.

– И я тебя, девочка, – отвечает он, и я наконец полноценно погружаюсь в сон. Где—то на краю сознания дрейфует мысль о том, что мы только что вот так просто признались друг другу в любви. Это прозвучало обыденно и очень натурально. Но поймать и обдумать мысль я не успеваю, потому что меня подхватывает и несет в царство Морфея.

Соня

– Ирина, здравствуйте, это София… м—м—м… Силантьева.

– Девушка Макара, – с улыбкой отвечают на той стороне провода. – Я помню тебя, Сонь. Давай на «ты», мы же договаривались.

– Да, точно, – улыбаюсь я. – Простите, ой, прости.

– Чем могу быть полезна?

– Ты сказала, что я могу позвонить по своему делу.

– Да, только разговор не телефонный. Сможешь подъехать ко мне к часу дня?

– Конечно, я буду. Как раз перед этим буду в суде неподалеку.

– Ну и славно, буду ждать. До встречи.

Мы прощаемся, и я откладываю телефон на стол. Бросаю взгляд на время, до выезда еще почти час, так что я успею дописать ходатайство и сформировать дело. Тружусь, не поднимая головы, пока у моего стола не останавливается Роман.

– Готова?

– Да.

Перекладываю папку с делом на стол Илоны и, подхватив сумочку, иду за Ромой. В суде мы достаточно быстро решаем все дела, так что у меня остается время на то, чтобы спокойно добраться до прокуратуры. Я понимаю, что Рома сдаст меня Макару, а потому решаю схитрить.

– Рома, а можно мне отлучиться на пару часов?

– Что случилось?

– Сейчас пришло сообщение от моего врача, – для убедительности потрясаю заблокированным телефоном в руке, – у него освободилось место для приема, которого мне в обычных условиях ждать еще почти месяц. Очень нужно туда сходить.

– Все нормально? – слегка хмурится он.

– О, да. Обычный плановый осмотр.

Роман пожимает плечами.

– Конечно. Тебя подбросить?

– Нет, спасибо, мне тут пара остановок автобусом, но в противоположную сторону от офиса. – Тут я не соврала, прокуратура действительно находится в паре остановок и да, в противоположную сторону от офиса.

– Так я и не в офис, я в прокуратуру еду. Садись, подброшу.

Я пару секунд жую губу, пытаясь придумать, как отказаться, но понимаю, что это будет совсем уже подозрительно. Так что я занимаю пассажирское сиденье и натянуто, но благодарно улыбаюсь Роману. Осталось только придумать, как улизнуть от него в прокуратуре. По дороге пишу Ире, чтобы спросить, как ее найти, но она облегчает мне задачу и говорит, что мы встретимся через полчаса в кафе неподалеку от ее работы. Ну хоть здесь повезло. Откидываюсь на спинку сиденья и смотрю на машины, которые так же, как и наша, вяло движутся в плотном потоке пробки.

Я могла бы рассказать все Макару, но, боюсь, он не поймет. Конечно, как мужчина, у которого инстинкт защитника, кажется, впитан с молоком матери, он кинется мне помогать, тут я не сомневаюсь. Только делать он это будет официально, а, значит, надо будет снова поднимать дело родителей, искать того, кто захочет ворошить давнее прошлое. Кто будет иметь желание возобновить производство по делу, которое фактически признали «висяком». Содрогаюсь от мысли, что дело об убийстве моих родителей признали таким. И кто бы что ни говорил, капитана полиции можно убить безнаказанно. Несмотря на заслуги отца в органах, их дело закрыли по причине смерти виновного лица. Но я никогда не поверю в то, что папа мог убить маму, а потом покончить жизнь самоубийством. Он слишком сильно любил нас с мамой и вообще жизнь.

Мы останавливаемся у здания прокуратуры, и я поднимаю голову, осматривая внушительное строение.

– Не хочешь со мной? – спрашивает Рома.

Я качаю головой, а его брови на секунду подскакивают вверх.

– Нужно бежать к врачу, – поясняю. Зная мою любовь к уголовному производству, удивление Ромы вполне оправдано.

– Понял. Ну давай. Я, скорее всего, уеду раньше, чем ты закончишь, но ты все равно позвони. Вдруг я задержусь, тогда смогу забрать тебя.

– Спасибо, – севшим голосом благодарю и иду в сторону кафе, о котором сказала Ира.

Мне жутко неприятно обманывать Романа, он очень хороший человек. Всегда помогает мне и поддерживает, направляет, где надо. Но я понимаю, что они с Макаром помешают мне в достижении цели.

Вхожу в указанное кафе, дважды сверив название с тем, которое написала Ира, и располагаюсь за единственным свободным столиком у окна. Заказываю самый дешевый кофе и погружаюсь в мысли. Меня беспокоит то, что я пытаюсь возобновить производство дела родителей или даже провести какое—то неофициальное расследование, но не знаю толком, как к этому подступиться. Именно поэтому я и обратилась к Ирине, все же она опытный помощник прокурора, а, значит, знает, как решить этот вопрос.