– Я надеялся, что меня разыграли, – раздается над моей головой до боли знакомый голос, и я медленно перевожу взгляд на Макара, который, хмурясь переводит свой с меня на Ирину, стоящую рядом с ним.

– В каком… – мой голос срывается, и я прочищаю горло, – в каком смысле?

– Что у вас за встреча? Привет, Ир.

– Привет, – мелодично отзывается она и занимает место напротив. – Так и будешь стоять? Сонь, что пьешь?

Я не свожу взгляда с Макара, он слишком проницательный, чтобы не понять возможную причину нашей с Ириной встречи.

– Сонь? – снова зовет Ира.

– А, кофе.

– Ты не любишь черный, – констатирует Макар, присаживаясь рядом.

В ответ я просто пожимаю плечами. Макар тут же подзывает официанта и заказывает мне капучино с пирожным, а себе забирает мой черный кофе. Делает глоток в ожидании, пока Ира сделает свой заказ и, как только официант отходит от столика, Гордеев забрасывает руку на спинку моего стула и разваливается на своем.

– Ну давайте, шпионки, о чем пойдет речь?

– Да мы просто по—девичьи решили поболтать, – фыркает Ира. Она предлагала рассказать все Макару, якобы он бы помог, да и честно так будет. А я до сих пор не понимаю, почему должна объявлять ему о каждом своем решении. Кроме отношений с Гордеевым у меня вообще—то есть и своя жизнь.

– Ну да. Именно поэтому Софья соврала Роману, что идет к врачу.

Я бросаю на него взгляд, Макар на меня не смотрит.

– Он отпустил бы меня поболтать с подругой в середине рабочего дня? – спрашиваю, обретя нормальный, твердый голос.

Гордеев наконец смотрит на меня, но лучше бы не смотрел. Такое ощущение, что в его глаза встроен рентген с лазером, способным прожечь мои внутренности.

– С подругой, – не спрашивает, а утверждает он. – И давно вы подружились?

– На свадьбе Иды с Никитой.

– Вы перекинулись парой слов. Еще версии? – он смотрит на Иру. Та не теряет самообладания и продолжает смотреть на Макара со слегка приподнятой бровью, а вот я уже начинаю ерзать на стуле. Возможно, Гордеев прав, и мне рановато на работу в органы, я совершенно не умею скрывать свои чувства.

– Да что за слежка? – взвиваюсь я, а Ира, закатив глаза, качает головой.

Вот черт, я выдала себя с потрохами. Ну что за несдержанность, Софья?!

– Выкладывайте, – командует Макар, когда нам приносят заказ.

– Выйду покурить, Соня начинай, – говорит Ира, глядя на меня многозначительно.

Я опускаю голову и, теребя салфетку, начинаю рассказывать.

– Мой папа был капитаном полиции. Раскручивал дело о массовом убийстве на заброшенном заводе.

– Слышал о таком, – тихо отзывается Макар, и я киваю.

– Когда дело набрало слишком большие обороты, я училась еще в школе. В общем, я приехала к бабушке на летние каникулы, а через несколько дней нам сообщили, что папа убил маму, а потом покончил жизнь самоубийством.

Боль, которая все еще слишком жива во мне, не дает нормально говорить. Дерет горло, делая голос хриплым и надсадным. Макар, видя мое состояние, сжимает мое плечо, поглаживая большим пальцем кожу у основания шеи. Это немного облегчает мое нервное состояние.

– Он не мог этого сделать, он слишком любил свою семью, чтобы так поступить.

– Какое это имеет отношение к Ире?

– Дело, которое завели после их смерти, закрыли практически сразу с постановлением о смерти лица, виновного в совершении преступления.

– Ты поэтому так рвешься в эту сферу? Хочешь возобновить дело?

– Так сложно поверить, что мне просто интересно?

Я поворачиваюсь и смотрю на Макара. Он тянется, чтобы стереть с моей щеки слезу, которую я даже не заметила.

– Сонь, тебе там не место. Уголовка испортит и задушит все то чистое и светлое, что есть в тебе. Если хочешь знать мое мнение, тебе вообще в юриспруденции не место, но ты отлично справляешься, так что у меня никаких претензий. Просто вся эта грязь с криминалом не для тебя.

– Почему ты считаешь себя вправе принимать за меня решения? – это не я, это моя обида задает вопрос. Лицо Макара тут же меняется и выражение, нежность исчезает, и ее сменяет непреклонность. Взгляд снова холодный и отстраненный. Мне не нравится, но я и не люблю, чтобы за меня решали.

– А ты считаешь, что у меня нет права принимать участие в решении, что ты будешь делать дальше со своей жизнью?

Голос такой же холодный, как и взгляд. Я ежусь от неприятных ощущений покалывающих льдинок, которые словно вонзаются в мою кожу. Я не отвечаю, потому что… не знаю, как правильно сформулировать ответ. Макар ждет минуту, две, три, прожигая меня этим тяжелым взглядом, а потом просто встает и выходит из кафе. Я провожаю его взглядом, проглатывая соленые слезы. Головой понимаю, что должна догнать и, возможно, как—то объяснить, почему я это делаю, но тело не слушается. Оно тяжелой свинцовой массой приросло к стулу, и не хочет пошевелиться. Позже я обязательно объясню ему все, когда подберу слова. Если подберу и если он захочет меня выслушать.

Следующим утром я вхожу в офис, покаянно опустив голову. Накануне, когда я вернулась из кафе, Макара на месте не было, и он не появился тут до конца рабочего дня. Все мои звонки он отклонял, сообщения остались непрочитанными. Ира дала мне информацию о том, что старое дело поднять можно, но для этого нужны основания. Например, вновь открывшиеся обстоятельства или… хитро составленный адвокатский запрос. Богомолова сказала, что она может просто поднять дело для ознакомления, но возобновить производство без достаточных оснований – увы. Я могла бы попросить об адвокатском запросе Рому или Никиту, но даже такая наивная простота, как я, понимает, что это будет оскорблением по отношению к Макару. И, опять же, существует риск, что я буду послана его друзьями к нему самому. И они будут правы. Какого черта они должны помогать мне, если я встречаюсь с их другом, обладающим такими же полномочиями?

СОНЯ: «Макар ответь, пожалуйста. Нам надо поговорить»

Отправляю сообщение и, заблокировав телефон, откладываю его в сторону. Утыкаюсь взглядом в документы, но каждый листок мне приходится перечитывать по два, а то и три раза, чтобы вникнуть в суть. Так проходят первые два часа рабочего времени. На третий час дверь в офис открывается и, даже не поднимая головы, по учащенному сердцебиению я понимаю, что вошел Макар. Он спокойно подходит к столу Илоны, сбрасывая на него документы.

– Распредели между стажерами. Их надо рассортировать в хронологическом порядке и подшить. В эту папку надо вложить ходатайство, которое я просил тебя распечатать, и завтра подать второй экземпляр в суд, а на этот шлепнуть печать. Твое дело назначили через две недели, там на первом листке вся информация по судье и залу.