Перед ней предстала устрашающая картина: мужчина средних лет, выглядевший как заправский доцент – серая куртка, кепка, благообразное лицо и очки в золотой оправе, – повалил на землю девочку лет шести, облаченную в клетчатое пальтишко. Девочка кричала, пытаясь отбиться от нападавшего, но справиться с ним она была не в состоянии.

В намерениях мужчины не было сомнений: одной рукой удерживая девочку за шею, он другой судорожно рвал на ней трусики, а потом, сладострастно хрюкнув, стал копошиться у себя в ширинке.

Вдруг Насте привиделась следующая кошмарная сцена: мужчина, тяжело дыша, стоит над девочкой, только та уже не шевелится и не пытается выползти из-под него. А в руке у него нож, с лезвия которого стекает кровь.

Она не знала, было ли это видение или игра ее воображения. Но не исключала того, что теперь, став призраком, она могла предугадать развитие событий. Впрочем, не требовалось быть провидцем, дабы понять, что мужчина, изнасиловав девочку, не оставит ее в живых…

– Мерзавка, успокойся! – донесся до Анастасии хриплый голос мужчины. – Если будешь вести себя хорошо, то я тебя отпущу домой, к родителям! Ты ведь обещаешь, что никому ничего не скажешь?

– Пожалуйста, пожалуйста, дядя… – раздался тонкий голос девочки. – Я клянусь, что никому ничего не скажу! Только вы не делайте мне больно!

– Будет больно – терпи! – приказал ей насильник. – И думай о том, что все очень быстро закончится и ты отправишься домой! Я тебе это обещаю!

Девочка, до этого оказывавшая отчаянное сопротивление, вдруг затихла – Настя поняла, что она поверила уговорам маньяка. Конечно, поверила – ребенок просто хотел этому верить. Да и мужчина говорил проникновенно и убедительно.

Анастасии же привиделась еще одна сцена: стемнело, и мужчина, уже без окровавленного ножа в руке, спешно закидывал сухими ветками яму, вырытую у самого болота. Настя видела клетчатое пальто, которое выглядывало из ямы, быстро заполнявшейся густой, похожей на жидкий бетон жижей.

Именно там он и похоронит свою жертву – эту девочку, которая была еще жива! Но жить ей оставалось недолго, от силы минут десять-пятнадцать…

Вдруг взгляд Насти скользнул чуть дальше, и она поняла, что он прикован к тому самому месту на краю болота, которому суждено стать могилой несчастного ребенка. Истерзанного, изнасилованного, убитого взрослым монстром ребенка…

А мужчина тем временем, расстегнув ширинку и наваливаясь на девочку, простонал:

– Ну что же ты, обещала не сопротивляться! Расставь ножки, деточка! Ну, кому говорю, расставь ноги, маленькая дрянь! Живо, иначе не отпущу домой, а с собой заберу, в подвале будешь сидеть на цепи и объедками питаться!

И тут снова возникло видение – то, о чем говорил насильник, не было страшной сказкой, нацеленной на то, чтобы сломить волю жертвы. Потому что Настя увидела подвал, темный, мрачный, сырой. В углу кто-то копошился. Потом в темноте вдруг прорезался светящийся прямоугольник: это кто-то открыл дверь подвала. На пороге возник все тот же мужчина, только был он без куртки и кепки, но по-прежнему в очках в золоченой оправе. В руках у него была собачья миска. Он подошел к копошащемуся комочку, только это была отнюдь не собака, а ребенок. На этот раз мальчик, похожий на ангелочка, с кудрявыми льняными волосами, правда, спутанными и грязными, и чумазым личиком. Мужчина поставил собачью миску, наполненную какой-то мутной похлебкой, на пол, а потом подошел к вжавшемуся в угол ребенку.

– Ты ведь хочешь есть? Знаю, хочешь! Как вкусно пахнет!

Ребенок ринулся к миске, звякнуло что-то металлическое – цепь, которой он был прикован к стене. Цепь напряглась – и ребенок замер всего в двадцати сантиметрах от миски с едой.

– Какой шустрый! Что, сидеть два дня без еды и воды плохо? А ведь могу и на неделю голодным оставить! А хочешь есть, тогда будешь вести себя смирно. И не станешь, как в последний раз, царапаться, кусаться и колотить меня ногами и руками. Я тебе ничего плохого не сделаю, просто поиграю с тобой! Дядя добрый, дядя ведь тебя любит… Ну что, согласен?

Ребенок тихо заплакал, а мужчина надвинулся на него, и Настя в ужасе поняла, что спасения не будет.

Видение исчезло так же быстро, как и накатило. И длилось оно, по всей видимости, всего лишь пару секунд, потому что маньяк, навалившийся на девочку на поляне в лесу, продолжал ее запугивать.

Настя поняла, что увидела картинку из прошлого – из прошлого маньяка и его жертвы. Выходило, что этот тип с физиономией доцента и в очках в золотой оправе был самым настоящим серийным насильником и убийцей детей. И отчего-то она сумела лицезреть судьбу одной из его жертв…

Но ведь это лишь видение, и мальчику, как его ни жалко, помочь было уже нельзя. Потому что он наверняка был мертв. А вот девочка в клетчатом пальтишке была еще жива – хотя ей и суждено умереть всего через несколько минут!

Анастасия осторожно спланировала на поляну – и едва не вздрогнула от ужаса, заметив под ногой ветку. Если та хрустнет и маньяк поймет, что он не один…

Но ветка не хрустнула – ведь она была призраком! Но в этом и заключалась ее слабая сторона – она ничего не могла предпринять!

Настя попыталась поднять с земли массивный сук, чтобы использовать его как дубинку. Но как она ни напрягалась, сук не пошевелился – то ли мастерства у нее еще не хватало, то ли она была слишком взволнована.

А мужчина тем временем, рассвирепев из-за того, что девочка упорно не хотела его слушаться, вынул из кармана куртки нож – тот самый нож, который Настя только что лицезрела в своем видении – и, поднеся его к горлу девочки, прошептал:

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Учти, я ведь могу быть очень злым, очень-очень злым! Намного хуже Бармалея! Будешь ныть и сопротивляться, отрежу тебе ушко. Твое прелестное розовенькое ушко! И заставлю тебя его съесть!

Девочка, пикнув, в этот раз застыла окончательно. Мужчина же, вытащив из другого кармана наручники, начал деловито закреплять их на запястьях девочки.

Настя стояла позади него и лихорадочно размышляла о том, что же предпринять. Она пыталась дотронуться до плеч насильника, потом стала молотить его кулаками по голове и по спине, наподдала ногой по заднице и попыталась ухватить за шею сзади.

Ничего не выходило – мужчина ее не чувствовал. Настя видела, как маньяк стаскивает с беззащитной, плачущей девочки пальто, а затем начинает сдирать с нее платьице.

Она должна сделать что-то, она просто обязана спасти ребенка!

Потому что Настя думала о своих собственных детях, которые остались без матери. Точнее, с фальшивой матерью. Но даже если бы у нее не было детей, она бы все равно ринулась на помощь несчастной девочке.

Только вот много ли проку от призрака?

Насильник, сатанея от похоти, тискал тело девочки, не отводя ножа от ее горла. И Настя знала, что именно этим ножом он и перережет горло ребенку. А она, призрачная сущность, будет стоять рядом и ничего, совершенно ничего, не сможет поделать с этим!