— Здравствуйте все! Как же я по вам соскучилась! Все, теперь я вернулась и буду дома! — Оглядевшись по сторонам, продолжила.

— Разрешите представить вам новых членов нашей семьи. Это тесса Нина, моя сестра и мама графа Трума. А это ее дочь, младшая сестра графа Трума, Вера. Младший брат графа, Виктор. А это наш друг Семён, он тоже будет жить с нами. Прошу любить и жаловать.

Из встречавших нас выдвинулась вперёд Мая, протянула руки к Любашке.

— Ваша Светлость, разрешите, я возьму ребенка? Вам, наверное, раздеться надо? Я подержу.

— Вот, ещё хочу представить вам нового члена моей семьи! Ее Светлость маркиза Любовь Саммерс!

Я повернула ребенка к присутствующим, откинула закрывающее головку одеяльце. Новоиспечённая маркиза приветствовала всех недовольным кряхтением, ее Светлость желали кушать.

Попросила Никея проводить тессу Нину с дочерью в комнаты Вари и Петра, а Виктора — в комнату Коли. Бывшие комнаты, разумеется. Они все давно уже жили в своих домах. Комнату Митрича решили отдать Семе, там всего одна комната, хотя и не слишком она большая. Митрич предпочитал раньше жить по-спартански, это сейчас, обзаведшись семьёй, рьяно принялся обживать свой большой дом. Ну а Семе с Клепой должно хватить. Кстати, а куда Верочка делась? А, вон она, опять с Муркой и ее коробкой.

Так, и где мои кошки, кстати? Спросила у Никея, пока мы шли к нашим покоям. Он немного смутился.

— Леди Анна, животные очень скучали, когда вас не стало в доме, и леди Варя взяла кошку к себе, с животным очень подружилась маленькая леди Мария, а кот сам ушел жить к графу Трум. У них тоже полное взаимопонимание, я проверял. Да, отдельная комната для маленькой маркизы готова, рядом с вашими, и комнатка для няни тоже там готова. Мы так и предполагали, что Мая останется у нас в доме. Она добрая и ответственная девушка.

Я фыркнула. Ещё бы кот не нашел подхода к Коле, они оба такие же балбесы. Ладно, все это хорошо, мне бы теперь в душ, покормить Любашку, себя и спать. И именно в такой последовательности, а проснусь, сяду и буду ждать мужа. Соскучилась — сил никаких нет! Сколько мне ещё играть "железную" леди? Когда хочется просто прислониться к сильному плечу, спрятаться от всех невзгод за надёжной спиной, да просто побыть мужниной женой?

И пусть меня осудят все феминистки двух миров, но сейчас, прожив такую разную жизнь, под небесами двух миров, я гораздо больше стала ценить простые жизненные ценности — здоровые дети, любящий и внимательный муж, домашний уют, надёжные друзья. Для полной мещанской картины и огонь в камине, и дети на ковре, и муж с газетой в кресле, и я с вязанием… Навоевалась я за свою жизнь, теперь хочу в отставку.

Под эти сладкие мысли я и уснула.

Проснулась от того, что кто-то деликатно, но настойчиво покашливает рядом с моей кроватью. Открыла глаза, приподнялась на локтях. Никей. С невозмутимым видом английского дворецкого объявил.

— Маркиза Люба кушать желают!

Ага, царь трапезничать желают. Ладно, покормим маркизу и будем ждать папу…

Так и сделали, сытая Любаша мирно сопела в старой Машкиной корзине, а мне Никей принес перекус прямо в мою комнату. Тильда сварила горячее какао, этот напиток неплохо увеличивает приток грудного молока. А у меня всегда было не слишком хорошо, и с первыми детьми тоже — и мало, и жидковатое, и вскоре совсем заканчивается. Хотелось бы, конечно, Любочку подольше кормить, но уж как получится, не зря я взяла несколько коробок детской сухой смеси…

Теперь привожу себя в порядок, и как верная жена жду супруга…

Прошла по нашим комнатам, убрала разбросанные вещи, а то я как раздевалась и до кровати брела — уж и не помню, а горничная побоялась тревожить мой сон. Маю я отправила в дом к Варе, перенести свои вещи, ее комната тоже готова. Заглянула в детскую. Какой молодец Никей! Такая уютная детская получилась! Кроватка, игрушки, толстый теплый ковер, уютное кресло со скамеечкой для ног, чтобы удобно было кормить малышку, столик для переодевания, и все это сделал, скрывая своей магией домовых от Дариана, иначе скандал был бы неизбежен… он и сейчас будет, но как говорится, постфактум кулаками не машут.

Тишина стояла в доме, только иногда с первого этажа доносилось позвякивание посуды на кухне. Все приезжие отдыхали после бурной ночи переселения.

Наконец, из холла первого этажа послышался треск открываемого портала — это Дариан, больше некому.

Ещё не успели затихнуть последние хлопки закрывающегося портала, как я уже бежала по лестнице, теряя тапки, в прямом смысле. То есть, на последних ступеньках слетел с ноги один тапочек, и я чуть не кубарем полетела прямо на мужа. Реакция у Дариана оказалась отличная, поймал он меня буквально на лету, прижал к себе, неверяще вглядываясь в мое лицо. Господи, похудел, осунулся, и так от природы смугловатый, Дар и вовсе потемнел лицом. Не помню, плакала ли я, смеялась, трясла его за лацканы камзола, вцепившись в них как в спасательный круг. Помню только, как Дар все сильнее прижимал меня к себе, как будто, если он хоть чуть-чуть отпустит меня от себя, я исчезну. Наконец, уткнулся лицом в мою макушку и прошептал.

— Это ты!!!

В двух коротких словах он смог сразу выплеснуть все — и радость от встречи, ужас от осознания моего исчезновения, постоянный страх, что я не вернусь, останусь в своем мире, и напряжение от невыносимого уже ожидания последних дней.

Наконец, оторвавшись от мужа, я потянула его наверх, в наши покои, предстояло показать ему самый большой мой секрет. Хоть и трусила я, конечно. Провела мужа в спальню, он в удивлении выгнул бровь, глядя на меня. Тьфу, охальник! Я ему дочь хочу показать, а он о чем подумал?

Нетерпеливо подтянула его к кровати, посреди которой и стояла плетёная корзина с Любашей. И в этот момент дочь решила, что пора явить свой светлый лик родителям. Распахнув глазки, она недовольно скривилась, тоненько, как котенок, чихнула, зевнула и приготовилась требовать внимания к своей персоне.

Дариан потрясённо смотрел на нее, потом повернулся ко мне и прищурился, ой, с недобрым интересом!

— Я правильно понимаю, это мой ребенок и именно это ты скрывала столько времени? А зачем, скажи мне?

Стараясь погасить назревающую бурю эмоций, я торопливо пересказывала всю историю моего пребывания на Земле. Особо пикантные места я, конечно, опустила. Многие знания — многие печали. Старая мудрость.

Наконец, напряжение во взгляде и теле у Дариана ослабло, он облегчённо выдохнул.

— Но теперь, надеюсь, ты уже навсегда дома?

Получив горячие заверения. — Да ни за что! Да никогда! — Дар уже с большим интересом принялся рассматривать дочку, находя, что она просто красавица, вся в маму (тут я недоверчиво хмыкнула — глазки уже точно будут папины, темные, да и волосики темненькие). Одобрил имя дочери, когда я ему перевела на местный язык, что оно обозначает на земном. Взять на руки побоялся, отговорившись, что ещё не помылся с дороги. А по-моему, просто трусил. Все мужики такие. Пока Дариан мылся, переодевался, мы ещё немного поворковали с дочкой.