— Я плохая дочь. Я доставила тебе одни проблемы. Знаешь, когда ты появился в моей жизни и сказал, что я — твоя дочь! Я не поверила, а потом, когда все подтвердилось, я — возненавидела тебя. Было больно, от мысли, что ты оставил меня и маму, что не захотел узнать меня…

А потом, все завертелось так быстро. Я и Макс… у нас появились чувства, а ты захотел, что бы я уехала на другой конец мира. Ты опять захотел меня бросить. Да, я знаю, все ради моей безопасности, но какой ценой? — тыльной стороной руки, я вытирала слезы и продолжала говорить, мне сейчас было это нужно.

— А потом и это похищение. Я думала, что умру тогда. Что чуда больше не случиться. Но как бы мне страшно не было, я думала о Вас. О своей семье, как я буду скучать — и о тебе! Пап, пожалуйста, не умирай…

И тут я почувствовала еле заметное шевеление и показатели на мониторе чуть ускорили свой ритм, а потом услышала:

— Вик-а-а… я посмотрела сквозь пелену заплаканных глаз.

Он открыл свои глаза и смотрел на меня в упор. Медленно его рука нашла мою и накрала ее сверху, чуть сжимая.

— Я люблю тебя! Девочка моя… хрипя, сказал он.. — И всегда буду любить. О лучшей дочери я и не мог мечтать! Ты очень красивая, умная, успешная — мечта! Если бы я мог… если бы я мог — он стал кашлять и я увидела, как ему больно. Дыхание стало тяжелым, выступила испарина, от его телодвижений глубокая морщина залегла на лбу.

— Пап, может воды? Или врача? — я хотела вскочить, но он не позволил, потянул к себе обратно.

— Вика-а-а — снова кашель — мне уже ничего не нужно. Ты приехала, я хотел лишь увидеть тебя напоследок…прости меня дочка! Не держи зла… жалею только, что не дожил до того момента, как увижу тебя в белом платье… не услышал смех и плачь твоих деток… моих внуков..

— Нет, нет, не говори так…еще уведешь, еще услышишь! Тебя вылечат! — мои глаза уже опухли от слез, губы были искусаны до крови, а руки дрожали.

— Девочка моя, смерть нельзя обмануть!

— Папа…

— Ты у меня сильная, боец! Вся в меня! Я ухожу, зная, что о тебе есть, кому позаботиться! Макс все сделает, он тебя очень любит…

Я видел его взгляд — это не просто похоть… так смотрят, только когда любят…

Я нервно сглотнула, на душе было так тяжко, хотелось выть от боли дальше… Но тут я поняла, что смогу сделать для него хоть малость..

— Пап, я думаю, что могу кое-что для тебя сделать — взяла его руку и положила на свой еще плоский живот, и на одном дыхание выдохнула -

Я — беременна! Правда, я еще не делала узи, но чувствую, что это так..

Он улыбнулся, подсмотрел на меня таким взглядом, который я не видела у него, за все время, что жила под его крышей. Его глаза медленно закрылись, а дыхание стало еле уловимым, в следующий миг на мониторе показалась прямая линия и он издал характерный звук…

— Папа? Пап? О, Боже! — Я подбежала к двери палаты, выглянула и закричала.

— Кто-нибудь, на помощь! Медсестра! Пожалуйста!

Спазм, внизу все вибрировало, и я друг ощутила какую-то неприятную пульсацию в животе. Тут же резкая боль заставила вскрикнуть и рухнуть на дрожание колени. Вспышка, за ней еще одна и вот я уже скрючиваюсь в позе эмбриона.

— Нет… Только не это… Пожалуйста, нет! — шептала в пустоту, прижимаясь, вспотевшие ладони к животу и тихо стала выть от осознания, что я теряю своего малыша. Если маленький комочек счастья во мне погаснет, то и меня не станет. Я не перенесу этого…

Я падала на пол безумно долго. Так, словно летела в бездну, из которой нет возврата…

В горле пересохло, словно я не пила несколько дней, а самочувствие, будто с креста сняли. Так паршиво… в одно мгновение перед глазами всплыли картинки, и я все вспомнила! Боже мой, Отец? А потом машинально схватилась за живот. Маленький мой, что с ним? Боли не было. Может ее и не должно быть? Или….Попыталась встать, но чья-то рука меня удержала. Макс!

— Ребенок жив. Ложись, тебе нужен отдых, и постельный режим пару дней. Врачи сказали, что нужно время на восстановление.

И разом, вместе с облегчением накатила слабость. Я упала обратно на подушку и повернулась к нему. Он был мрачен. Глядел на меня так тяжко, что невольно вся съежилась.

— Я…

— Помолчи, — оборвал меня на полуслове.

Он вскочил со стула. Только сейчас обратила внимание, как сильно он злиться. Об этом говорили как сжатые кулаки, так и нехороший взгляд, котором он время от времени меня награждал, шагая по комнате.

- Чем ты думала? Даже не так, о чем? Почему не сказала мне раньше? — он остановился рядом, упираясь рукой в спинку кровати. Склонился к моему лицу и прорычал:

- По-твоему я не должен был знать о том, что ты носишь моего ребенка?

— Прости — всхлипнула, — прости меня…

Черты его лица стали разглаживаться, руку уже не сжимались, он аккуратно присел на кровать, потянулся к моему лицу и нежно убрал прядь волос, что упала на него.

— Я должен был знать.

— Прости — только и могла всхлипывать я.

— Ну, все, все, перестань, иду сюда моя малышка.

Я приподнялась, а он заключил меня в объятия, в кольцо своих сильных рук — Угроза выкидыша миновала, врачи успели вовремя. Ты не представляешь, как я испугался — выдохнул мне в макушку моих волос.

— Я..

— Не нужно ничего говорить! Тебе нельзя расстраиваться — он отстранился и по-хозяйски, положил ладонь на мой живот — Нашему сыну, вредны стрессы, как и его мамочке — его слова заставили меня улыбнуться, и тут до меня дошел смысл его слов.

— Сыну?! — брови сами поползли наверх.

— А что есть варианты? — насмешливо спрашивает он.

— Ну, может быть, будет девочка?

— Девочка? Ну, дорогая, тогда тебе придётся постараться, потому что я тебя не оставлю в покое, пока не будет мальчик! И вообще, зачем мне девчонка? — я хотела возмутиться, но тут заметила его широкую улыбку и поняла, что просто шутит.

— Ты специально?

— Милая, я буду рад, даже если будет девочка. Она же будет точная копия тебя — такая красивая, с твоими чудными глазками, и с твоим дерзким характером.

Я, шутя, ударила его по руке, от чего он рассмеялся еще больше.

— Вот так-то лучше! Больше никаких стрессов, переживай, тайн — ты меня поняла? — Хитро улыбнулась, и пододвигаюсь ближе к нему.

— Поцелуй меня! — мой мужчина не заставил себя долго ждать и прильнул к моим губам, жадно. А его руки при этом нежно держали мое лицо.

Отстраняясь от него, и уперев свой лоб в него, тихо спросила:

— Ты, правда, счастлив?