litbaza книги онлайнРазная литератураСарыкамыш. Пуля для императора - Рафаэль Миргалиевич Тимошев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 62
Перейти на страницу:
что Оржанский явился со стороны лазарета 39-й дивизии, где он залечивал рану, и именно тогда, когда Поплавский уже лежал с ножом под ребрами, — после этого от сотника отстали. К тому же время убытия показали его лазаретные собутыльники. Сам же Оржанский был пьян настолько, что кроме того, что пришел "выяснить отношения с Наташкой", ничего внятного с него вытянуть не смогли. С Яшкой его с трудом отправили в "контору" отсыпаться, и несколько часов, пока шло расследование у дома Берт, его уже никто не видел.

К тому же всех отвлекло известие, что на дамбе, на повороте к вокзалу, пограничники обнаружили еще один труп; как вскоре выяснялось — тело некоего Петросяна, извозчика сарыкамышского торговца Каракаева. Того самого Каракаева, с лабаза которого стреляли в ополченца и Оржанского. И хотя в отличие от первых двух этот несчастный был убит выстрелом в затылок, то обстоятельство, что извозчик был связан с печально известным лабазом, заставляло думать, что и это убийство было как-то связано с двумя первыми. Так что у ротмистра Листка земля уходила из-под ног от одной мысли, что за три дня было совершено шесть дерзких убийств!

К этому прибавлялось загадочное исчезновение Натальи Берт. Судя по тому, что в квартире сестры милосердия ничто тронуто не было, все вещи находилось на своих местах, и не обнаружено ни одного намека на совершенный разбой или насилие, создавалось впечатление, что девица даже не успела переступить порог. По крайней мере, соседи по дому — пара пожилых армян — ничего не слышали и не видели. Тогда что же это было — похищение или побег? То, что она не могла быть убийцей двух неслабых мужчин, говорил тот факт, что и врача, и филера, шедшего по их стопам, зарезали одним и тем же ножом… Не могла же она, в конце концов, перерезать горло одному на глазах у другого, а, дойдя до квартиры, покончить и с ним!

Следы также ничего путного не дали. Во-первых, не переставая шел снег, а, ко всему прочему, все трое — Росляков, Яшка и Оржанский — так накопытили весь двор, что понять, где чьи следы, уже не представлялось возможным. Однако, как показали свидетели, на улице, параллельной Армянской, долгое время стояла неизвестная двуколка. Потом мчащейся во весь опор в сторону окраины Сары-камыша она была замечена складским охранником, примерно в то время, когда Росляков подъезжал к Складской улице. Так что трудно было не предположить, что это была двуколка Петросяна — извозчика с лабаза Каракаева, — увозившая, возможно, Наталью Берт. И если тело извозчика нашли на дамбе, с которой дорога раздваивалась и вела одна налево — к вокзалу, другая прямо — на Меджингерт, то вывод напрашивался сам собой: либо это был побег, либо сестру милосердия насильно увозили за линию фронта.

Уже в "конторе" весь этот калейдоскоп фактов сложился в единственную версию, предложенную в то утро ротмистром Листком. С нею — с некоторыми сомнениями и оговорками — согласились и Авилов, и Драч. Она сводилась к следующему.

По мнению ротмистра, после гибели Волчанова и Дидлова, особенно после расспросов контрразведчиков о сестре милосердия, перед "агентом с "Анной"" должна была встать дилемма: либо скорректировать план устранения Государя, в котором главная роль отводилась погибшему санитару госпиталя, либо бежать. Последнее, по всей видимости, оказалось для него предпочтительней. Но если Берт была как-то включена в шпионскую операцию, о чем, кстати, свидетельствовала ее предполагаемая причастность к убийству Волчанова, то он в любом случае должен был позаботиться, чтобы исчезла и она: попадись сестра милосердия контрразведке — был бы разоблачен и он!

— Значит, следует ожидать еще один труп — если она уже не входила в его дальнейшие планы, либо у нас под носом произошел двойной побег, если она ему нужна для чего-то еще. Последнее наиболее вероятно, — заключил Листок, внимательно вглядываясь в лица сидящих перед ним Авилова, Драча и Рослякова. — А теперь о том, что, возможно, произошло… Судя по дерзости, с какой были совершены последние убийства, с побегом агент явно торопился. Трудно сказать, предупредил ли он Берт о встрече, только поджидал ее у госпиталя — скрытно, в темноте, возможно, планируя увести ее сразу после дежурства. Однако плану помешал доктор Поплавский, возымевший желание проводить коллегу до квартиры. Его короткий разговор доктора с Яшкой, "человеком ротмистра Листка", — в том виде, как поведал нам Росляков, а затем появление у двуколки "Петровича" раскрыли ему все: за Берт следят, и если послан целый экипаж, то предполагается поимка его самого. Все! Пути отрезаны! Надо действовать! Решение приходит само собой: устранить тех, кто мешает встретиться с Берт — следовавшего по ее пятам филера и навязчивого провожатого, неразумно зашедшего даже во двор ее половины дома. Избавившись от них, он сажает сообщницу в поджидавшую повозку подкупленного извозчика, задворками выезжает на дамбу, где избавляется от Петросяна, как от нежелательного теперь свидетеля, и стремглав мчит к границе!

Когда Листок замолчал, наступила тишина. Авилов заходил в задумчивости по кабинету. Драч, достав платок, стал промокать им вдруг вспотевшую лысину, и только Росляков, не моргая, смотрел на ротмистра сквозь круглые окуляры очков.

— Значит, необходимо их немедленно задержать… — тихо произнес он.

Авилов остановился, посмотрел на прапорщика и неожиданно прошел к аппарату.

— Соедините с "Изумрудом пятьдесят"! — быстро проговорил он в трубку. — Что? Хорошо. Как выйдет на связь, перезвоните сюда, на "тридцать два"…

Штабс-капитан положил трубку.

— Предупредим пограничников… — произнес он. — Не помешает, если мы даже ошибаемся. К сожалению, мы не знаем наверняка, были ли на двуколке пристреленного извозчика наши беглецы. Быть может, они вовсе не выезжали из Сарыкамыша…

— Это можно проверить, — негромко возразил Листок.

Все посмотрели на ротмистра.

— Достаточно установить, кто из офицеров гарнизона исчез. Обзвонить штаб, ополчение, пограничников… К тому же у нас есть вот это…

Листок указал глазами на лежащий на столе нож.

— Этим зарезали двух человек… Возможно, кто-то узнает его.

И тут произошло нечто безобразное: дверь в комнату с шумом растворилась, и на пороге, с перекошенным лицом, предстал голый по пояс Оржанский. Он все еще был пьян. Все обомлели. Сотник мотнул со стороны в сторону головой и вдруг взревел:

— Наталью зарезали? Кто!!

Взгляд его внезапно упал на стол. Шатаясь, он прошлепал босыми ногами меж изумленных офицеров, схватил нож и вдруг, Воткнув его в стол, возопил в потолок:

— Я убью тебя, Сивцов!

Одним рывком он выдернул нож, резко повернувшись, саданул воздух клинком и ринулся было к выходу, но тут на его руке повис

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?