— Ну да, наверное, — ответила Бесси. — Несколько раз я видела из окна кухни, как она проходила мимо.

— Ты, случайно, не видела ее в тот день, когда она пропала? Я имею в виду — не видела ли ты, как она проходила мимо окна кухни.

— Нет! — ответила Бесси — пожалуй, слишком быстро и слишком решительно. Кроме того, я расслышала в ее голосе и явное облегчение. Я поняла, что неверно сформулировала вопрос. Задай я его по-иному, возможно, получила бы совсем другой ответ.

Бесси что-то видела. Я не думала, что она нарочно говорит неправду, вот откуда облегчение в ее голосе: ей не пришлось лгать. В тот роковой день она действительно не видела, как Маделин проходила мимо окна кухни. Тогда где же и при каких обстоятельствах Бесси видела ее? Сама Бесси по утрам не покидала полуподвала; разве что выбегала за молоком или, возможно, миссис Симмс посылала ее с другим поручением. Когда же еще могла Бесси видеть Маделин Хексем? Только ранним утром, когда приносила ей в комнату горячую воду!

— Что с вами, мисс? — спросила Бесси.

Я резко остановилась, потому что в голову мне вдруг пришла одна мысль. Услышав ее вопрос, я поспешно зашагала дальше.

— Ничего, Бесси. Я ударилась ногой обо что-то твердое.

— Вы осторожнее, — посоветовала Бесси. — На этих камнях недолго и ногу свернуть.

Я что-то буркнула в знак согласия, а сама пыталась придумать, как заговорить на интересующую меня тему. На помощь пришла няня с младенцем — одна из тех, о ком чуть раньше рассказывала Бесси. Хорошо одетая девушка в накрахмаленном чепце с кружевными лентами толкала плетеную коляску, в которой лежал младенец.

— Какой славный малыш! — сказала я Бесси, когда няня проследовала дальше со своим питомцем.

— Я бы и сама хотела стать няней, — доверительно сообщила Бесси. — В приюте я обычно присматривала за малышами. Кормила их кашей, мыла, вытирала. Мне нравилось. Ух, как же я всегда ревела, когда кто-нибудь из них умирал!

Несмотря на философский тон, мне показалось, что любовь Бесси к малышам вполне неподдельна.

— Бесси, а многие в вашем приюте умирали?

Моя спутница ссутулила узкие плечики.

— А как же иначе-то? Если один что подцепит, хворь тут же перекидывается на всех остальных. Хотя, если младенчик хворый, его в наш приют не брали — боялись заражения. Некоторые из них были такие же маленькие, как я, когда попала туда. Такие выживали редко. Чаще всего в наш приют попадают брошенные дети. Мать не может их прокормить, потому что или не замужем, или у нее уже есть другие дети, а на новых не хватает… Ну, они и подбрасывают младенцев, вот как моя мать. Моя-то оставила меня в церкви. Значит, хоть как-то обо мне побеспокоилась. Отнесла в тепло и чтобы над головой не капало… А еще она знала, что в церкви меня обязательно найдут. Мне говорили, что я лежала в вязаном пальтишке и была завернута в одеяльце. И записку она к одеялу пришпилила; просила, чтобы обо мне позаботились, не сдавали в работный дом. Вот священник и отнес меня в приют при церкви. А некоторых бросают прямо на улице! Или приносят на крыльцо самого приюта. Иногда младенчики совсем крошечные, прямо новорожденные, их еще обмыть толком не обмыли, а у некоторых на животе болтается пуповина. Церковный приют от таких отказывается и передает на попечение прихода. В приходе отдают их кормилице, если они еще не отняты от груди, а уж дальше — как повезет. Некоторым везет, за ними хорошо присматривают, а некоторым нет. Когда меня нашли в церкви, мне было месяца четыре. Значит, моя мать не хотела меня бросать, просто не справилась.

Услышав горькие слова девочки, я поняла, что Бесси, получившая суровую закалку, скорее всего, прекрасно осведомлена о так называемой правде жизни. Я невольно задумалась о ее несчастной матери. Она была грамотной — оставила записку, в которой просила, чтобы о ее малышке позаботились. Кроме того, мать прекрасно знала о том, что у прихода денег на воспитание младенцев недостаточно, поэтому и попросила, чтобы ее дитя не отдавали в работный дом. Может быть, она происходила из так называемой хорошей семьи, но ее обманули? А может быть, она жила в услужении, и ее соблазнили. Если так, наверное, первые четыре месяца жизни своей дочки она кому-то платила за присмотр, но, видимо, ее скудных средств не хватило.

— Бесси, — осторожно заговорила я, — ты ведь часто приносила в комнату мисс Хексем горячую воду для умывания… Не замечала ли ты, что по утрам ей нехорошо?

Ответа не последовало. Я покосилась на мою спутницу. Бесси смотрела вниз, на булыжники; лицо ее было скрыто под шляпкой.

— Ее тошнило или не тошнило? Я спрашиваю тебя не затем, чтобы потом все рассказать миссис Парри. Просто я хочу выяснить, что же случилось с мисс Хексем. Но первым делом необходимо понять, при каких обстоятельствах она ушла из дома.

— Иногда, — прошептала Бесси так тихо, что я с трудом расслышала.

— Иногда ее тошнило?

— Да, мисс. Я помогала ей прибраться. Мне удавалось все сделать тихо и быстро. Ни миссис Симмс, ни Уилкинс, ни Эллис ничего не узнали.

— Должно быть, ты любила мисс Хексем, раз помогала ей и не выдала ее тайну?

Бесси внезапно оживилась.

— Ну да, любила! — ответила она. — Мисс Хексем была славная. Когда она собралась уйти из дома, я решила, что она собирается замуж. Уж как я расстроилась, когда узнала, что она умерла!

— С чего ты взяла, что мисс Хексем собиралась замуж? — спросила я.

Бесси снова что-то буркнула себе под нос, и я разобрала лишь:

— Не могу!

— Почему, Бесси? Ты ведь ничем ей не навредишь. Она умерла. Все наоборот. Если ты не поможешь поймать ее убийцу, ты тем самым предашь ее память.

Бесси посмотрела на меня исподлобья; на ее личике появилось мстительное выражение.

— Надеюсь, его схватят и повесят! — Она обхватила руками свою тощую шейку и изобразила, как дергается голова приговоренного. Потом голова ее закатилась набок, и она весьма точно изобразила повешенного. Шляпка съехала на затылок; теперь она держалась только за счет завязок.

— Так вот, — подбодрила ее я, — если ты хочешь, чтобы свершилось правосудие, расскажи, что тебе известно про тот день, когда мисс Хексем ушла из дома!

Мне показалось, что Бесси хочется со мной поделиться, но ее по-прежнему что-то беспокоит. Она поправила шляпку и ничего не сказала.

Я продолжала:

— Бесси, мой отец был врачом, и мы жили в маленьком городке. Мне кажется, я догадываюсь, что произошло. Мисс Хексем ждала ребенка, да?

— Скоро все стало бы заметно, — отрывисто ответила Бесси. — Ей приходилось расставлять платья в талии, и лицо сделалось таким… одутловатым. Бывало, войду я к ней в комнату — теперь там ваша комната, мисс, — а она стоит, опустив голову в таз, и ее выворачивает наизнанку, пока нечем уж становится тошнить. Тогда она часто плакала. Я очень жалела ее! Старалась ей помочь, убирала за ней, как я вам и сказала. И все-таки даже я понимала: скоро ей придется во всем признаться миссис Парри. Да и другие тоже все бы узнали. Уилкинс и Эллис ужасные сплетницы и обожают совать нос в чужие дела. А уж мимо миссис Симмс вообще ничего не проходит!