– Пока кофе хватит, – мягко прервала ее Агата. – А потом, если что, я дозакажу.

– Конечно, как вам будет угодно!

Официантка упорхнула, оставив их наедине. Похоже, она решила, что сразу все поняла: она мешает молодой парочке, которой хочется поворковать о чем-то в уголке. Агате это было на руку.

– Так что случилось?

– Можно на ты? – поинтересовался Герман.

– А мы разве не переходили на ты в прошлый раз? Странно скачем. Ну да ладно, как угодно, если опять претензий ко мне не будет.

– Претензий не будет, – заверил он, – и за прошлый раз я извиняюсь, погорячился. У меня были на то причины, хотя они, конечно, меня не оправдывают.

– Извинение принято. Так что ты хотел сказать мне?

– Насколько хорошо ты знаешь Яна Кератри?

Агата невольно вспомнила их последнюю встречу – на чердаке дома возможного организатора убийства, куда Ян никак не мог попасть. Теоретически.

– Знаю, что он не совсем обычный человек.

– Ненормальный, – указал Герман. – И не в том значении, которое должно вызывать восхищение.

Она и глазом не моргнула.

– Допустим, но его я знаю не меньше, чем тебя, а вас обоих – плохо. К чему ты вообще завел этот разговор?

– Я подозреваю, что он давно уже использует мою тетку, а теперь еще и тебя.

– Ту тетку, которую ты сам назвал опасной сумасшедшей? Похоже, его общество нравится ей больше, чем твое. А до меня тебе вообще дела быть не должно.

В иных обстоятельствах она не говорила бы с ним так резко. Обиды на Германа она не держала, он был даже симпатичен ей. Но сейчас Агате не хотелось беседовать с ним слишком долго, неизвестно, какие выводы сделает Гриценко, когда узнает об этом.

Герман был задет, она видела. Но с места он не двинулся.

– Давай я просто расскажу тебе, что узнал о нем. А узнал я немало, мне нужно было понять, кто вертится рядом с моей теткой.

– Рассказывай, – позволила Агата.

Им пришлось прерваться, когда официантка принесла заказ. Но задерживаться она не стала, и скоро Герман объявил:

– Ян Кератри опасен. Он сказал тебе, что у него уже десять лет нет постоянного места жительства?

– Не сказал, потому что я не спрашивала. Мне и сейчас неинтересно.

Герман был не в своей тарелке, и это чувствовалось. Он не привык изображать школьную сплетницу, которая пытается настроить одну подружку против другой. Ему это было противно, но его неприязнь к Яну была настолько велика, что он заставил себя продолжать.

Только его поведение и интриговало Агату. Что бы ни сказал Герман, это не могло напугать ее по одной простой причине: она не доверяла Яну. Она чувствовала, что он опасен, но пока не могла уверенно сказать, для кого.

– У него не только дома, у него ничего нет, – продолжил Герман. – Но если ему это нужно, он это получает. В семнадцать лет его задержали за хранение наркотиков, однако срок там был игрушечный из-за того, что он несовершеннолетний.

– Он торговал ими?

– Он употреблял их и, похоже, долго. Я предупреждал об этом мою тетку, но она верит, что он давно завязал. Только знаешь, что? Бывших наркоманов не бывает, и глядя на француза, я бы не сказал, что он завязал. Кроме того, его подозревали в мошенничестве, и неоднократно, да только ничего доказать не смогли. Он действительно журналист, но нигде не работает постоянно. И не работал! Он пишет статьи, а потом уже втюхивает их. Кто так делает?

– Он так делает. Видимо, получается, раз он не бедствует.

– Да он просто пользуется наивными людьми вроде моей тетки!

– Успокойся, пожалуйста.

Он повысил голос, его злость стала заметна. Это привлекло не только настороженные взгляды официанток, но и внимание людей Гриценко. Агате было неуютно рядом с ним.

– Послушай, может, ты и прав насчет Яна, так и я ведь с ним под одной крышей не живу! Мы виделись пару раз, может, увидимся снова, но ненадолго. Мы просто общаемся.

– С ним не нужно общаться, от него нужно бежать, как только он появится на горизонте.

– Почему? – удивилась Агата. – Ты пока не сказал ничего такого страшного.

На этот раз он не спешил с ответом, и Агата вдруг поняла: все его рассуждения о том, что Ян – бездомный, наркоман и мошенник, были лишь попыткой подготовить ее к тому, что он скажет сейчас.

– Я говорил с родителями Нины Яровой, – наконец заявил он. – Не сейчас, а еще тогда, когда шло расследование… Они были шокированы, им тогда было очень сложно, и все же они не могли поверить, что Нину убила моя тетка. Знаешь, когда я впервые услышал имя Яна Кератри? Когда спросил их, кого еще они подозревают в ее смерти. Тогда я не придал этому значения, но когда Ян стал мельтешить возле моей тетки, все изменилось.

– Я знаю, что у них был роман, ты меня снова не удивил.

– У них не было романа, если под словом «роман» подразумевать отношения двух людей. Двое любят друг друга – это не про них. В их паре любила только Нина. Француз просто пользовался ею.

– Ян упоминал, что она знала…

– Что он ее не любит? Да, знала, но надеялась на лучшее. По словам ее родителей, Нина была готова ради него на все, жутко ревновала, могла стать навязчивой. Яна это раздражало.

– Ты хочешь сказать, что ему было выгодно убить ее? – изумилась Агата. – Но ты ведь недавно утверждал, что Нину убила Екатерина!

– Я и сейчас в это верю. Но много ли нужно безумному человеку, чтобы пересечь черту? Француз достаточно умен и жесток, чтобы подтолкнуть ее к этому.

Он готов был говорить и дальше, но ей нужно было уходить. Агата заметила, что ее надзиратели начинают волноваться, встреча и правда затягивалась. Однако она не могла не спросить:

– Если Нину хотел убить Ян, то зачем он тогда сблизился с Екатериной? Его план сработал, его никто не подозревал, все поверили в ту версию, которую он им подкинул. По идее, ему нужно было затаиться и никогда не встречаться с твоей теткой, а он вот, рядом, помогает!

– Помогает ли? – усмехнулся Герман. – Или снова манипулирует? Вспомни, как была убита Нина. Это не просто смерть, это казнь, почти ритуальная! Нормальный человек не смог бы таким наслаждаться, но Ян… что если это пришлось ему по вкусу? Он остается рядом с моей теткой, чтобы насладиться ее безумием – и снова использовать его. Подобное тянется к подобному. Но если сумасшествие моей тетки очевидно, то француз умен, как и любой маньяк. Я не знаю, к чему он тебя привлек, чего он от тебя хочет. Но подумай обо всем, что я сказал тебе сегодня, и соотнеси это с его поведением, словами, действиями. Француз сторонится меня, потому что знает: я вижу его насквозь. А к тебе он тянется, и ты можешь использовать это, чтобы разоблачить его.