Девушка показала на горло:

– Боюсь, в толпе кто-нибудь зацепит, и гипс осыплется.

Кирилл подошёл к девушке, разминая и растирая руки, словно доктор перед предстоящей операцией:

– Ну-ка, ну-ка, давай посмотрим, что там у тебя?

Она опасливо переспросила:

– Ты в этом разбираешься?

– Будь спок. Я в этом дока. Сотни раз это проделывал. Стой прямо и наклони голову вперёд. Ничего не бойся. И волосы убери с шеи – они мне мешают.

Встав за спиной девушки, компьютерный гений осторожно отломил кусочек гипса, пробормотал что-то на подобие «угу» и полез в рюкзак за наборчиком миниатюрных инструментов. Вытащив отвёрточку, он вскрыл полость ошейника и опять пробормотал:

– Ясненько.

Кацэ взялся за кусачки, намереваясь перекусить один из проводков. Кузнецова поинтересовалась:

– Это не опасно? Не взорвётся?

– Стой спокойно. Ты в надёжных руках, – он стал приспосабливать кусачки то к красному, то к полосатому проводу. – Если честно, никто никогда не начиняет подобные ошейники взрывчаткой. Это блеф, кукла. Скорее психологическое оружие, чем реальное.

Кацэ всё же выбрал красный провод и перекусил его. Затем расстегнул замок обруча. Показал его девушке:

– Я же говорил, что это кукла. Видишь? Больше не увидишь.

И запулил его как можно дальше. Ошейник залетел в кучу больших валунов, и тут же раздался взрыв. С неба посыпался каменный дождь. Мара и её освободитель машинально присели. Но, слава богу, никто не пострадал. Кирилл от неожиданности закашлял. Прокашлявшись, стал как ни в чём не бывало собирать инструмент. Закинув рюкзак за плечи, обратился к девушке:

– Ну чего стоишь? Всё нормально. Всё позади. Идём?

Начальник ФСБ всё видел по головизору: и митинг с участием Калачова, и паникёрство Соболевского с Филиным.

Не-е-ет, с таким трусливым руководством мне в этом кресле не усидеть. Он взял в руку трубку, нажал кнопку и прислушался. И тут же в досаде бросил её на стол – тишина.

Гена, тварь, кто тебе помогает? Не может быть, чтобы никто не помогал. Китайцы? Что-то не похоже. Для этого не было никаких предпосылок. За китайцами мы пристально следим. Как ни за кем другим. Кто? Арабы? Полная ерунда. Кто-то внутри страны? Это совсем смешно. Здесь давно нет никого, кто способен даже фукнуть против ветра. Кто?

Не важно «кто». События развиваются по негативному сценарию. И развиваются стремительно. Даже вокруг здания ФСБ собралась нешуточная толпа. Конечно, ещё ничего не потеряно. Конечно, ещё всё можно сохранить. Всех покарать. Калачова устранить. Лучше даже наказать наглядно. Чтобы другим неповадно было. Но карту путают эти два урода. Паникёры. Они сейчас сбегут. Сбегут, и на этом всё. Ничего уже не изменишь. И тогда Калачов наглядно казнит меня… чтобы другим неповадно было. Зачем я его отозвал из опалы? Дурак. Вообще-то до сего момента я считал этот вызов из «колхоза» умным ходом. Всё-таки именно действия Гены помогли выйти на Шелихова. М-да… Надо бежать. А иначе эти два трусливых шакала сядут в самолёт и смоются в Штаты. А мне улететь будет не на чем. Всё! Решено. Надо собираться. Впрочем, давно всё собрано. И родственники уже ждут не дождутся меня в Калифорнии.

Дверь открылась. Верочка – референт. Что за дурацкое имя «Вера»? Вера во что?

– Чего тебе?

– Глеб Олегович к вам просится Грязнов.

Грязнов, Грязнов… А, Грязнов! Вылетело из головы. Этот мелкий авантюрист, желающий подставить свою жадную глотку под любой подходящий источник наживы. Хе, за двумя зайцами… Так тебе и надо. Пусть проваливает.

Но Гаков не успел ничего сказать, как Алексей, оттеснив секретаршу, сам пролез в кабинет. Начальник ФСБ повторил свою фразу:

– Чего тебе?

Грязнов тут же присел рядом с Гаковым и быстро затараторил:

– Я хотел бы узнать у вас, когда выплатят причитающуюся мне премию.

Хе, а этот всё о том же. Наглец. Нагле-е-ец…

– Какую тебе, на хрен, премию? Сдурел что ли? Ты куда явился?

– Я к вам явился. Больше не к кому. Все остальные куда-то запропастились, либо просто увиливают, кормя завтраками.

– С чего ты взял, что тебе кто-то за что-то выплатит хотя бы цент?

– Как? Это же я вам рассказал про «Прометей».

– Мне? – Гаков жестом показал, что его возмущению нет предела.

– Ну не вам, так американцам.

– Мальчик, ты куда пришёл? Ты в своём уме? Ты мне, директору Федеральной службы безопасности России, рассказываешь о продаже зарубежным спецслужбам главных секретов Родины? Ты знаешь, что это за статья?

Но Грязнов не испугался. Он откинулся в кресле и скривил губы:

– Да ладно вам! Вы не на первом канале. И не на трибуне Госдумы. Тем более, что все уже знают кто вы на самом деле. С утра только о вас, да о президенте по всем каналам лепят.

Наглец. Нагле-е-ец…

– Ладно, – голос Гакова стал не столь официальным и грозным. – Давай договоримся так: ты ко мне не приходил, и я ничего не слышал.

– А деньги?

Наглец. Нагле-е-ец…

– Деньги тебе в американском посольстве выдадут.

– Меня туда не пускают. Вы можете при мне позвонить Бушу и договориться?

– Бушу? Американскому послу?

– Ну, хотя бы этому атташе по культуре.

Гаков уже было собрался послать наглеца куда подальше, но неожиданно придумал другой выход:

– Хорошо, я думаю, когда мы доберёмся до Америки, янки тебе всё выплатят сполна. Они держат слово.

Хозяин кабинета проследовал к шкафчику, в котором прятался сейф и вытащил из него чемоданчик системы «дипломат». Положив кейс перед посетителем, Глеб открыл его. Он был забит баксами.

– Это тебе сверх обещанных за «Прометей». За ними ты не будешь бегать, оббивая пороги. Через два часа мы с тобой летим в Штаты. И ты полетишь уже со стартовым капиталом. Как тебе такая перспективка?

Лёха с трудом оторвал взгляд от дипломата:

– Но это же не за просто так?

– Конечно, «не за просто», – Глеб Олегович ловко захлопнул кейс и бросил его на своё кресло. – Мне звонила сама Леа Джайзани. Знаешь, кто это? – не получив утвердительного ответа, Гаков присел на краешек стола и пояснил, таинственно понизив голос: – Это директор ЦРУ. Самолично. В разговоре речь заходила и о тебе, – Глеб Олегович сделал многозначительную паузу. – Леа сомневается, что ты заслужил столь кругленькую сумму, – опять пауза. – Но я её уверил в обратном, – пауза. – Почти уверил. Для полной уверенности не хватило маленького штришка, – снова пауза. – Так вот! – Гаков с удовольствием хлопнул в ладоши и потёр руки. – Теперь от моего окончательного «штришка» зависит, получишь ты свои баксы или нет. Я готов тебе помочь и обещаю, что по прилёте в Америку смогу убедить Джайзани, что ей стоит раскошелиться. Но сделаю это только в одном случае, – Глеб Олегович буквально сканировал покрывшегося испариной собеседника.