Но на Лубянке прекрасно понимали: нельзя класть все яйца в одну корзину. Иначе говоря, не стоит делать ставку на евразийцев, ведь в руководстве Русского общевоинского союза и Высшего монархического совета таковых не было. А именно против этих двух организаций и создавался «Трест». В этой связи Якушеву поручили подкорректировать тональность своих выступлений. Резидент кутеповской организации в Польше Сергей Войцеховский писал в воспоминаниях:

* * *

Осенью 1924 года резко активизировалась боевая организация Кутепова. Это вызывало тревогу в иностранном отделе ГПУ. Якушеву было поручено срочно выяснить, что следует ждать от военной эмиграции. Для этой цели он в компании генерала Потапова отправился в Париж на встречу с великим князем Николаем Николаевичем. На ней впервые «Трест» озвучил финансовую составляющую вооруженного восстания в советской России. Генерал Потапов заявил тогда: цена вопроса – 25 миллионов долларов. Дескать, дайте нам эти деньги – и через полгода большевиков не будет. Но у великого князя таких средств не было. Не было и четверти необходимой суммы. Николай Николаевич посоветовал Якушеву обратиться по этому вопросу в торгово-промышленный союз. Тот так и сделал.

Битых три часа он старательно убеждал его руководство в необходимости восстановления монархии и в том, что на это благое дело денег жалеть не следует. Безрезультатно. Якушева слушали, ему поддакивали, но денег не давали. Он даже предлагал взять займы у иностранных банков на выгодных для кредиторов условиях. Ну хотя бы 10 миллионов. А там процесс пойдет, и все поймут, как горько они ошибались, не веря в силы Монархической организации Центральной России. Но и это не помогло. Промышленники выслушали Якушева и уклонились от этого грандиозного плана.

Две неудачи подряд не остановили Якушева. Он обратил свой взор на бывшего премьер-министра Коковцева. Обедая с ним в ресторане, Якушев произносил зажигательные речи о восстановлении монархии, коронации великого князя Николая Николаевича, грядущем возмездии большевистским лидерам. И разумеется, о деньгах для нужд «Треста». Но и Коковцев ничем не помог. В довершение всего не состоялась встреча с генералом Кутеповым, ради которой, собственно, Якушев и отправлялся в Париж.

Тщательно проанализировав итоги поездки, Артузов нашел единственное возможное в данной ситуации решение всех проблем: начать влиять на Кутепова посредством Захарченко-Шульц. Прежде всего в финансовых вопросах. Для этого при каждом удобном случае ей напоминали, что деньги на восстановление монархии добываются трудом. Спасибо Стауницу, который завлекал в финансовые махинации нэпманов. А если бы его не было?

Однако Артузов просчитался. Мария Владиславовна, что бы о ней потом ни рассказывали в русском зарубежье, никогда политиком не являлась. И функционером тоже. Она, как и помощник Савинкова Павловский, была реальным человеком дела. То есть устроить террористический акт ей было легче, ближе и понятнее, нежели задумываться об источниках финансирования антибольшевистского движения или решениях стратегических вопросов. Она жаждала борьбы. А вместо этого была вынуждена докладывать Кутепову не о взорванных мостах или убитых комиссарах, а о взаимоотношениях Монархической организации Центральной России с эмиграцией:

В такой ситуации Артузов решил играть ва-банк: поручил Якушеву предложить Захарченко съездить с ним в Париж на переговоры с Кутеповым. Так генерал мог бы узнать всю информацию о «Тресте» от своего доверенного лица – и это помогло бы дальнейшему сотрудничеству.

Якушева долго готовили к встрече с легендарным генералом. Артузов лично подробно инструктировал секретного агента иностранного отдела ГПУ об обстановке в Русском общевоинском союзе и различных течениях в эмиграции. Более всего Лубянку беспокоила боевая организация Кутепова. Было крайне сложно бороться с группами из трех офицеров-террористов, которые шли в СССР с великолепно подделанными документами.

В начале июля 1925 года Якушев и Захарченко прибыли в Париж. После недолгих переговоров доверие Кутепова к Монархической организации Центральной России еще больше укрепилось. Он даже рассказал Якушеву о возможности получения крупного займа в США, поскольку надежды на торгово-промышленный союз были напрасными. Крупных средств у МОЦР не было. А без финансов никакая борьба невозможна. На тот момент Кутепов располагал лишь очень незначительными деньгами, большая часть из которых была пожертвованиями и без того нищих русских эмигрантов.

Главным же итогом встречи было согласие генерала стать представителем Монархической организации Центральной России в Париже. Должность эта скорее была номинальная, ведь Кутепов продолжал руководить своей боевой организацией. Для него террор был самым действенным способом борьбы с большевиками. Якушев сделал попытку отговорить генерала и преуспел. Тот отказался от запланированных убийств Дзержинского, Менжинского и Артузова.

Впоследствии в эмиграции много спорили: как мог убежденный монархист Кутепов не раскусить лжемонархиста Якушева. А почему, собственно, «лже»? Александр Александрович был самым что ни на есть идейным сторонником монархии. О его воззрениях прекрасно знали на Лубянке и именно поэтому сделали главным действующим лицом «Треста». Участник тех событий Сергей Войцеховский позднее напишет в воспоминаниях:

Но это уже была хорошая мина при плохой игре…