— Да уж! — согласилась Минерва.

— Боюсь, я к тому же нищая, — добавила Люси.

— А графиня? — Элинор покраснела, упомянув особу, о которой в клане Стерлингов вслух не говорили. — Разве она тебе не поможет?

— О, едва ли, — ответила Люси. — Графине я нужна меньше всего. Она утверждает, что слишком молода, чтобы иметь дочь моего возраста! Кроме того, она обычно в долгу как в шелку, особенно если до сих пор не нашелся новый покровитель.

— Вот оно как! Я и не знала. — Элинор повернулась к Минерве: — А ты почему не уезжаешь? Ведь есть какой-нибудь вдовий дом или другое подходящее место жительства, которое может предложить тебе кузен, учитывая обстоятельства. Ты всегда не смущаясь говорила нам о превосходстве графского рода Гилстонов, его древнем происхождении.

Минерва покраснела.

— Я была невыносимой?

Элинор отвела взгляд, она была слишком леди, чтобы искренне высказать то, что думала.

Люси не отличалась сдержанностью: что на уме, то и на языке.

— Просто отвратительной, — сказала она и расхохоталась — подействовало выпитое вино.

— Что касается переезда домой, это невозможно, — сказала Минерва. — Мой кузен объявил, что я теперь Стерлинг и пусть обо мне заботится Холлиндрейк, а не он. — Она сделала паузу, и Люси могла лишь вообразить, чего это стоило Минерве, когда та добавила: — Мне тоже некуда идти.

Наступило молчание.

— И мне. — Элинор отвела взгляд.

— Это понятно, — начала Люси и поежилась, взглянув на Элинор. — Но как твоя мать это допускает?

Мать Люси, может, и опозорена, но никогда не допустила бы ничего подобного.

— О Господи! — Элинор покачала головой. — Люси, эта женщина не моя мать. Это новая жена лорда Льюиса.

— Бывшая Ориабл Хатуэйт, — добавила Минерва.

— Согласна, — сморщила нос Элинор и повернулась к Люси: — Без обид.

— Никаких обид, — ответила Люси.

— Я первая скажу, что твое происхождение сослужило сегодня нам всем добрую службу, — признала Минерва. — Наверное, школы Бата должны учить нетрадиционному использованию подсвечников.

— Не понимаю, — сказала Люси, — если лорд Льюис твой отчим, а эта женщина тебе не мать, то как он может распоряжаться твоим и Тииным будущим?

— Женившись на моей матери, он стал нашим опекуном. — Элинор смотрела в сторону, ее глаза блестели от слез. — Это невыносимо. Я могу освободиться от него, а моя сестра — нет. И теперь он собирается выдать Тию замуж.

— Но она же ребенок! — возразила Минерва. — Ей и четырнадцати нет.

— Да, — сказала Элинор. — Но он не первый раз вынуждает падчерицу выйти замуж против ее воли. Именно поэтому я поспешно забрала ее из школы и привезла в Лондон. Чтобы спрятать ее и обратиться за помощью к герцогу. Но теперь…

Они все понимали, что если и можно добиться помощи герцога, то с колоссальным трудом.

— Мы должны остановить его, — сказала Люси и добавила: — И непременно остановим. — Она сжала руку Элинор.

Некоторое время они сидели молча, занятые каждая своими мыслями.

— Герцогиня действительно загнала нас в угол, — в совершенно несвойственной ей манере сказала Минерва, — но в твоем случае, Элинор, стоит воспользоваться советом ее светлости и выйти замуж.

— Не собираюсь снова вступать в брак, — заявила Элинор. — И не имею желания оказаться в постели еще одного мужчины.

— Я тоже, — сказала Минерва. — Не намерена выполнять супружеский долг с кем попало.

Поглядев на них, Люси поняла, что они говорят о супружеском ложе. Хотя она не встречалась с Филиппом Стерлингом, который был на двадцать лет старше Минервы, ставшей его третьей женой, но слышала достаточно сплетен, чтобы знать, что он настоящий мужлан. Элинор жила не намного лучше с братом Филиппа, Эдвардом, самовлюбленным пьяницей, который, как сплетничали в семействе Стерлингов, больше симпатизировал своим молодым компаньонам, чем невинной невесте.

Неудивительно, что обе леди Стэндон не имели никакого желания выходить замуж.

— Это не так плохо, — объявила Люси. — В смысле долг.

Элинор и Минерва уставились на нее. Люси проклинала кларет, развязавший ей язык, и привычку говорить что думает.

Элинор, ободренная выпитым вином, хихикнула:

— Хочешь, чтобы мы поверили, будто Арчи Стерлинг был хорошим любовником?

— Кто, Арчи? — рассмеялась Люси. — О Господи, нет!

И тут же поняла, что проболталась. Элинор округлила глаза.

— У тебя был любовник! — объявила она, погрозив пальцем Люси. — Хороший.

Обе подвинулись к Люси.

— Расскажи, — умоляла Элинор.

— В подробностях, — вторила ей Минерва.

— Нет! — отчаянно замотала головой Люси.

— Это, наверное, было божественно. — Элинор подтолкнула локтем Минерву. — Посмотри, как она покраснела.

— Это был один из агентов короля? — спросила Минерва.

Люси разинула рот.

— Ну пожалуйста, Люси, — не унималась Минерва. — Мы все знаем о твоем отце. Думаю, ты встречала многих отважных агентов. Это наверняка был один из них.

Обе леди Стэндон улыбались ей.

— Да, если хотите знать, — сказала Люси, — так и было. Больше я не скажу ни слова.

Элинор кивнула Минерве, и та наполнила стакан Люси.

— Разве мы не обсуждали ситуацию Элинор? — напомнила Люси, решив больше не пить кларет, не то она снова станет болтать, вместо того чтобы держать язык за зубами.

— Да, — сказала Минерва. — Действительно, Элинор, возможно, как предлагает Люси, твой брак удержит в рамках твоего отчима.

Люси оглянулась на Минерву — невольное предложение новой подруги было справедливым и для нее. Если она выйдет замуж, Клифтон не последует за ней. Не посмеет…

— Меня воспитывали, чтобы стать герцогиней, — объявила Элинор. — А не влачить жалкое существование с никому не приглянувшимся джентльменом из тетрадки ее светлости.

— Даже чтобы спасти Тию? — тихо спросила Люси.

Все трое обернулись и посмотрели на тетрадь, оставленную герцогиней на стойке в холле.

— Есть только один способ узнать. — Люси поднялась и пошла в холл. Задержавшись, она разглядывала потертую обложку и надпись, сделанную девичьим почерком: «Личное. Собственность Фелисити Лэнгли».

Так что и у герцогини были мечты, думала Люси. И она нашла их воплощение в браке с мужчиной, который унаследовал титул герцога Холлиндрейка.

Вздохнув, Люси взяла тетрадь и, отбросив чувство вины, вернулась к камину, закрыв за собой дверь.

Все три молча ждали, пока Минерва не сказала: