ли сил пока не хватает, то ли из-за наведенных на долину чар, только и осталось мародерствовать.

Дирвен сглотнул комок. Рыжий, в отличие от Наипервейшей Сволочи, за все это время ни слова ему не сказал, зато в глазах читалось: дашь повод – прибью. Куду и Монфу докладывали, что он творил в Аленде, лучше не давать ему повода. Хотя еще вопрос, кто кому наваляет, если драться без магии… Но, во-первых, рыжий может перекинуться и пустить в ход когти, как тогда в Исшоде, а во-вторых, если ему на подмогу бросится омурак… Главное, скажи он что-нибудь, пусть даже ругательное – и завязался бы разговор, тогда бы можно было объяснить, что Дирвену эта тряпка нужнее, а для пояса и веревка сойдет. И заодно спросить про маму… Но его молчание как стена. А Эта Сволочь, ну вот можно об заклад побиться, прекрасно все понимает и наслаждается тем, что рыжий отгородился этой стеной не от него, а от кого-то другого. Гады оба, те еще гады…

Сделал набедренную повязку из того, что осталось в коробе. Под язвительные комментарии Эдмара, который «выражал восхищение» и еще всяко изгалялся.

Тем временем хвостатая вернулась с водой – еле дотащила, хлипкий народец. Напоила этих сволочей, налила им в ладони, чтобы рожи умыли. Кувшин с остатками поставила перед Дирвеном.

– Теперь ты вернешь мне юбку?

И как же до него сразу не дошло, что она из народца? Худющее веснушчатое личико, острые скулы, русая с желтизной коса до задницы, а сама тощая, но подвижная и быстрая – он ведь одну такую уже видел! В Исшоде, когда выбирались оттуда с Глодией и Мейлат. И даже поимел… А потом увидел хвост и от шока чуть не вмазал ей, но она тиканула вместе со своими товарками – сумасшедшими прыжками, люди так не скачут. Как они называются – мучахи? В Овдабе и Ларвезе такие не водятся.

– Ты же штаны не принесла, – бросил он хмуро, после того как напился.

Повязка получилась не ахти. Сгодится, чтобы бегать и лазать, но придется следить, чтоб не развалилась в самый неподходящий момент.

– Ему понравилось, – обронил Эдмар сочувственным тоном. – В юбке Дирвен чувствует себя обольстительным, проявим же деликатность…

– Сволочь!

Тейзург принялся расспрашивать об Арнахти, Тунанк Выри отвечала без утайки. Так странно было чувствовать себя… свободной?.. И вдобавок страшновато, но она не могла бы сказать, что пугает ее больше: грядущая неизвестность – или то, что ее оставят здесь, а потом она уже в который раз все забудет и снова станет верной служанкой господина Арнахти.

Рыжий стиснул кулаки, узнав, что Кем обречен. Из лабиринта больших и малых ущелий с ядовитым паром нет выхода во внешний мир.

– Я не виноват, что он туда поперся, – глядя исподлобья, проворчал Дирвен. – Я хотел дать ему шанс уйти. Сам я туда-сюда легко прошел, был в деревне, где все вусмерть зачарованные, но я был с амулетами. Думал, он тоже пройдет.

– Ты единственный, кому это удалось, – тихо сказала Тунанк Выри.

– Кем жив, – посидев с полминуты с отсутствующим видом, сообщил рыжий.

– Может быть, он сумел подняться достаточно высоко, – предположила мучаха.

– Тогда мы его заберем, как только сможем. Куда Арнахти дел саламандру, которая была у Хантре?

– Она в ловушке, а ловушка в усадьбе, у него в лаборатории. Он хочет сделать «Пламенный конус» на продажу, и уже начал подготовительные процедуры.

– А где сейчас «Королева роя»?

– Он убрал ее в кладовку, чтобы до нее не дотянулся повелитель амулетов.

Дирвен скроил презрительную мину. Получилось заносчиво, как у подростка.

– Где находится кладовка? – спросил Хантре.

– Этого я не знаю. У него три кладовки. Одна из них под горой, где пещера Очьемьят, мы с Дирвеном там были, когда ходили за «Королевой роя». А где еще две, знает только сам Арнахти.

Дальше вопросы задавал рыжий. Тейзург сидел молча, привалившись к стене, опустив почернелые веки. Тунанк Выри осторожно шевельнула хвостом, направив на него кисточку – так и есть, ей не показалось...

– Господин Тейзург, вы же умираете!

Хантре резко повернулся к нему:

– Что?.. Используй четвертого!

– Не хотелось, а придется, – отозвался маг надтреснутым голосом.

Вслед за этим омурак, сидевший, словно изваяние, встрепенулся и прыгнул прямо на них. Подавившись визгом, мучаха шарахнулась в угол.

Он был одновременно здесь и не здесь – в бездонной пропасти за пределами памяти, в той бездне, куда утекает прошедшее время. Почти перестал замечать, что происходит рядом, возглас Тунанк Выри вернул его в реальность.

«Сторож здоровья» не справлялся: взял под контроль работу сердца, но не смог предотвратить кровоизлияние в брюшной полости. Тут нужно несколько таких амулетов, чтобы работали параллельно, а у них только один. Хотя поглощение четвертого омурака вроде бы решило проблему: Эдмар глубоко вздохнул и даже изобразил кривую улыбку.

– Поврежденные внутренние органы я залатал, но теперь мы можем рассчитывать только на собственные силы.

– Этого ужасного существа больше нет? – тихо спросила из угла мучаха. – И другие тоже исчезли?

– Увы, ты права. Ни одного не осталось. И напрасно радуешься, это осложняет наше положение.

– Арнахти говорил, что у них есть предназначение, и хотел разгадать, в чем оно заключается, но так и не разгадал, – девушка из народца подобралась поближе, уселась на свое прежнее место, обернув хвост вокруг колен. – А вы, наверное, знаете, откуда они взялись и зачем.

Видно было, что ее разбирает любопытство, но задавать вопросы напрямую она не смела.

– Это мои создания, Тунанк Выри. Даже больше – это часть моей сущности. В буквальном смысле от себя оторвал, давным-давно, перед тем как уйти из Сонхи Вратами Хаоса. Их единственное предназначение заключалось в том, чтобы оберегать от неприятностей одного сумасшедшего, который решил, что поступил неподобающим образом, с горя превратился в дикого кота и убежал в темный лес на болоте. Очаровательно, правда? После того как Хантре тоже покинул Сонхи, они, скорее всего, залегли в спячку, однако потом что-то их разбудило. Вероятно, проснулись, когда я вернулся, но Арнахти изловил их до того, как я искупался в Лилейном омуте. Где и когда он их поймал?

– В горах, к северу отсюда. Три года назад.

– Что ж, по времени сходится.

А Хантре как будто стоял у приоткрытой калитки сада – таинственного, колдовского, опасного, с хищными