– Отпросился, чтобы меня отпустили домой, в Одессу, к семье... И опять Петрович помог... Сначала меня переправили в наш 411-й госпиталь, а потом я уже в Одессе договорился «лечиться амбулаторно»... Шо там, на самом деле, от Пушкинской до Пироговской идти?!

– Четверть часа прогуляться...

– Вот так я и «гулял»... До самого 1 апреля!..

– Ну, на хрен! Не может быть!

– Точно тебе говорю, командир!.. А в День смеха вместе со мной на наш МРП вернулся и Атас... Ну, мы и устроили «диверсию» на базе... Только Еж нам ничего тогда не сказал... Все понимал! Вообще – классный мужик оказался на самом деле! Как наш Батя!..

– И...

– Потекла служба дальше, Андрюха... Ведь у меня впереди был еще целый год «срочки»...

...Фотокарточку нежно храню,

Ты смеешься на ней, я кричу.

Я вернусь, по-другому нельзя,

Потому что есть ты у меня.

Вновь поход, и опять мы идем,

Ловим воздух, как лошади, ртом.

Ну и пусть впереди западня,

Главное – что есть ты у меня...

...Так уж получалось у этих парней, что поговорить «за жизнь» у них появлялось время только тогда, когда эта их жизнь повисала на тонюсеньком волоске... Ну, или после того, как с их жизнями случалось запланированное чудо. На госпитальной койке...

Этой весной такое чудо случилось с Филином[26], но... Армия для него теперь становилась безответной любовью – капитана списали на пенсию по состоянию здоровья... И он грустил все чаще и чаще, завидуя по-хорошему бойцам своей группы, которые могли служить дальше... Они довольно часто приходили к Филину в госпиталь и подбадривали, как могли и умели...

Сергей Губочкин, который для Андрея так и остался навсегда Тюленем, тоже навещал своего, теперь уже бывшего, командира. Навещал довольно часто, и для Филина эти визиты были чем-то особенным. Нет, в его группе каждый из бойцов был очень достойным и заслуженным человеком, но Тюлень... Тюлень, как бы там ни было, все равно выделялся!.. Ну, хотя бы тем, что только он один повидал не только земли, а еще и воды нескольких далеких заморских стран. Сергей был интересен не только как прекрасный, многоопытный боец-спецназовец, а еще и как «ходячая энциклопедия»!.. И Филин никогда не упускал возможности узнать побольше об этом удивительном «человеке-лягушке».[27]

– Слушай, Серега! Ты мне, помнится, рассказывал про то, как в Анголе повоевал...

– Было дело...

– Я тогда только одного не понял из твоего рассказа – столкнулись вы с этими южноафриканскими парнями-спецназовцами?

– Столкнулись, конечно, командир! Забыл, что ли? Я же рассказывал! Лагерь Савимби именно они и охраняли!

– Не-ет! Я не про них! – перебил его Филин. – Про этих-то я помню! Я имел в виду про подводных диверсантов!.. Название их команды еще такое какое-то... Необычное, что ли...

– «Reckis»...

– О! Точно! – Филин поднял указательный палец. – Так довелось вам схлестнуться тогда или нет?

Сергей курил молча несколько минут, словно выдерживал театральную паузу. Да только не любил никогда Тюлень такой показухи, не в его характере это было! Скорее всего, он просто опять окунулся в свои воспоминания.

– Столкнулись... – проговорил он наконец и опять посмотрел куда-то вдаль. – Да уж... Только не тогда, а на три года позже, летом 80-го... И не в Анголе, а в Мозамбике... Точнее, в бухте Мапуту Мозамбикского пролива...

– Слушай, Серега... – Андрей с легким непониманием посмотрел на Тюленя. – Ну, о том, что наши «советники» были и в Анголе, и в Эфиопии, и в Сомали, и в Мозамбике, я слышал, конечно же, только... Я даже сталкивался кое с кем по службе... И если в Анголе и в Эфиопии шли действительно серьезные боевые действия, и наши в них участвовали «в полный рост», и там наверняка, да что там, точно были спецназовцы! А вот про Мозамбик я такого что-то совсем не слыхал!..

Сергей в ответ только улыбнулся:

– Сравнил... В Анголе только наших было больше 12 тысяч, не говоря уже о кубинцах! В Эфиопии и того больше!.. А в Мозамбике – всего около четырех тысяч «советников»... Меньше участников, меньше документов, меньше трепотни и разных «левых» слухов...

– Но спецназ?!!

– Сотрудники ГРУ и КГБ СССР работали в качестве советников и инструкторов в учебных центрах по подготовке партизан СВАПО и АНК... Были ли в Мозамбике «настоящие» спецназовцы, говоришь? Интересно тебе это?

– Конечно, интересно, Тюлень! Ведь это тоже наша с тобой история!

Сергей только улыбнулся запальчивости этого, по сути, совсем еще молоденького юноши, который уже успел получить несколько боевых наград и стать пенсионером:

– История... Ладно!.. Только тогда давай сразу оговоримся, что под термином «спецназ» мы имеем в виду не только бойцов спецназа ГРУ и КГБ, но и специалистов по разведке и диверсиям, принадлежавших их «соседям»: армии, морской пехоте, ВМФ и ВДВ...

– Добро! Договорились!

– Тогда слушай... – Сергей закурил и продолжил свой рассказ: – Среди 12 тысяч советских военнослужащих, официально прошедших Анголу, было немало специалистов такого профиля. Ангольская армия строилась по советскому образу и подобию, и в ней, как это и положено, формировались, понятное дело, и диверсионные, и разведывательные, и всякие другие спецподразделения... То же самое было и в Мозамбике, командир...

– Подожди, Тюлень! – Андрей уселся поудобнее, приготовившись к длинному рассказу. – Ты сам только что говорил, что людей, служивших там, мало, а документов еще меньше... Давай-ка ты расскажи мне про это с самого начала, чтобы понимать, что к чему... Все, что сам знаешь...

– Долгий разговор будет, Филин... – улыбнулся Сергей.

– А я пока никуда не тороплюсь!

– Ну что... Ладно... Все равно ведь не отцепишься!.. А мне и самому вспомнить интересно – больше десяти лет уже прошло!.. Как же время-то летит, е-мое! – Сергей закурил и тоже уселся поудобнее рядом с Андреем. – Мозамбик... Мозамбик – это бывшая португальская Восточная Африка, не колония, а заморская провинция метрополии. Не самая богатая страна на юге Африки, но до 1974 года ни шатко ни валко перебивавшаяся с маиса на пиво. После 1974 года такое положение, естественно, изменилось. Одним из последствий левого переворота в Португалии в 1974 году, который назвали «фиалковая революция», явилось то, что Лиссабон фактически бросил свои заморские территории. Тому были и объективные причины – империя просто износилась! Как-никак, а Португалия была первой империей на Черном континенте, и ее флаг реял над Африкой без малого 500 лет!.. После Второй мировой, когда задули новые, социалистические «ветры перемен» и по всей Африке пошел процесс освобождения, в разнообразном количестве стали возникать «национально-освободительные движения». В Мозамбике оно тоже появилось – ФРЕЛИМО, Фронт освобождения Мозамбика, созданный в 1962 году Эдуарду Мондлане... Получив оружие из стран соцлагеря, ФРЕЛИМО развернулся и устроил «справедливую борьбу за освобождение от колониального ига». Правда, с точки зрения властей, ФРЕЛИМО занимался обыкновенным террором, но «прогрессивно-либеральная точка зрения» социалистов подобные оценки сурово осуждала, приказывая считать бандитов освободителями и борцами за народное счастье...