он. – Надеюсь, вы получили огромное удовольствие от сегодняшнего вечера. Я и моя невеста, Александрия, хотели бы поблагодарить вас за то, что вы присоединились к празднованию нашей помолвки. – Он смотрит на меня, но в его глазах царит пустота, а эмоции заперты за толстыми стенами. На этот раз я не могу его прочесть. Дэниел продолжает свою речь, проводя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. – Эта… эта девушка… любовь всей моей жизни, – говорит он. – Без нее я не стал бы тем человеком, каким являюсь сегодня. Я не преувеличиваю, говоря, что когда она приняла мое предложение, то я почувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете. – Ему требуется немало усилий отвернуться от меня, чтобы обратить свой взгляд на гостей. – Алекс феноменальна во многих отношениях. Она добрая, страстная, амбициозная и яркая женщина. Иногда я даже думаю, что не заслуживаю ее. Но я счастлив, что сегодня мы здесь. Празднуем нашу предстоящую свадьбу.

– За Алекс и Дэниела! – Кто-то начинает аплодировать, и вся толпа поднимает бокалы.

Мне плевать на вечеринку. И на этих людей. К черту все. Я переключаю свое внимание на Дэниела, изучая его сквозь искрящееся шампанское и мимолетные улыбки. Дэниел отказывается смотреть в мою сторону, и именно тогда я понимаю, что он ускользает от меня, медленно и безмолвно, потому что, как только люди перестают смотреть на нас, он отпускает мою руку и уходит, спускаясь по лестнице в одиночестве.

Глава семнадцатая

Спустя неделю после вечеринки по случаю помолвки Дэниел так со мной и не заговорил. Я до сих пор не знаю, что случилось между ним и его отцом, но у меня сложилось впечатление, что Гарри сказал обо мне что-то не очень лестное, что могло послужить отстраненности Дэниела. Я снова и снова прокручиваю в голове мысли, пытаясь перебрать всевозможные варианты того, что он сказал Дэниелу, но так ни к чему и не прихожу.

Гарри, возможно, просмотрел историю моей кредитной карты за прошлый месяц и увидел, сколько денег я спустила на книги, посчитав меня транжирой. Не удивлюсь, если он действительно так поступил, несмотря на то, что это нарушение моей частной жизни. С другой стороны, эта помолвка и есть нарушение частной жизни, так что выписка по счету – меньшая из зол.

Я пыталась выпытать у Дэниела то, что наплел ему отец, но он отказался рассказывать.

Теперь Дэниел разговаривает со мной только по мере необходимости, потому что я загнала его в угол, из которого ему не выбраться. Всякий раз, когда пытаюсь завязать с ним разговор, он подкидывает мне какую-нибудь дурацкую отговорку: «Извини, мне нужно идти. Я опаздываю на занятия, или я занят. У меня встреча с Саймоном, или я иду в библиотеку. Нужно подготовиться к экзаменам».

– Я даже не видела, чтобы ты за целый семестр хотя бы порог библиотеки переступил. – Я с циничной усмешкой смотрю на него, склонив голову набок. – Ты хоть знаешь, где она находится?

– Разберусь, – усмехается он в ответ, закидывая рюкзак на плечо и хватая маффин с тарелки, стоящей на обеденном столе. Он берет ключи от машины и направляется к двери, но сегодня я не собираюсь сдаваться без боя. Черта с два. Если у меня получится вызвать по крайней мере хоть какую-то реакцию, это уже можно считать победой.

– Ну давай же. Не хочешь остаться хотя бы ненадолго? Я приготовила… что бы это ни было.

Я наклоняю сковороду, позволяя зеленой кашице из яиц, ветчины и овощей вывалиться на край. Пригоревшие кусочки прилипают ко дну, и я морщусь, пытаясь соскоблить их лопаточкой.

Моя ужасная презентация завтрака вызывает любопытный блеск в глазах Дэниела, потому что он долго и пристально вглядывается в отвратительное месиво, застывшее на сковороде.

– Что, черт возьми, это такое?

– Я хотела приготовить шакшуку.

– Ну, а получилась детская неожиданность.

– Знаешь что? Я согласна. Потому что вчера это выглядело, как прах ребенка.

Он тихо присвистнул.

– Звучит омерзительно, милая.

Милая. Еще несколько недель назад, если бы он назвал меня так, я проткнула бы ему глаз карандашом, но теперь мое сердце выпрыгивает из груди при этом слове.

– Ну, если подобным образом я могу поддерживать с тобой разговор дольше пяти секунд, то, возможно, оно того стоило, – бормочу я, возвращая сковороду обратно на плиту. – Потому что неделю назад мне казалось, что мы достигли прогресса. А сейчас ты даже в глаза мне смотреть не можешь. Что, черт побери, случилось?

– Не хочу об этом говорить. – Дэниел, стиснув зубы, отворачивается от меня. – По крайней мере не сейчас.

– Это касается меня?

Он на мгновение замолкает, будто мысленно принимает решение о том, стоит ли быть честным со мной, но в итоге сдается.

– Да.

– Тогда почему ты не хочешь поделиться этим со мной?

– Потому что, – он делает небольшую паузу, его губы дергаются вверх, – это тебя не касается.

«Да. Ты. Верно. Издеваешься?»

– Ты только что сказал, что это касается меня. А теперь нет. Где правда?

– Везде. И нигде.

Раздражение прокатилось по моему телу.

– Ты просто трахаешь мой мозг сейчас.

– Так и есть, – самодовольно отвечает Дэниел, и единственное, чего мне хочется, – это стереть нахальное выражение с его лица. Но прежде, чем я успеваю возразить, он хватает ключи и, не сказав ни слова, выходит за дверь.

Его нежелание открываться расстраивает меня. Я предполагала, что он почувствует себя обязанным рассказать мне правду, поскольку между нами сложились какие-то доверительные отношения. Или даже дружба. Или как назвать те электрические импульсы, от которых воздух вокруг нас потрескивает. Если бы только у нас все было не так запутанно.

Но я, наверное, видала и похуже. В последнее время я увлеклась романтическими романами, и там, оказывается, есть несколько чокнутых вымышленных парочек. Повернув голову, я замечаю свод правил, который мы прикрепили на дверцу холодильника. Кажется, это случилось так давно. Раньше мне казалось, что соблюдать их будет проще простого, но сейчас, глядя на последнее правило – «Никогда не вступать в отношения с друг другом»,– чувствую, что правила никогда не казались такими тягостными.

* * *

Сегодня Хэллоуин, и я пообещала Каре, что вечером мы с Дэниелом заглянем к ней на вечеринку. Обычно я с радостью выбираюсь куда-нибудь, чтобы отметить праздник, но сегодня один из самых холодных дней в году, а мне не хочется морозить себе задницу в откровенном наряде. И как бы я ни хотела захватить ванну Дэниела и понежиться в горячей воде с книгой в руке, я