Катрин всего несколькими словами вернула его назад. Мысль о возможности спать с ней и засыпать рядом с ней, этот соблазн, этот вызов судьбы, не давала ему покоя. Он решил сделать это (даже ценой лишнего деструктивного поцелуя, очередного фиаско и окончательного краха). Потом решил не делать этого. Потом решил спросить Паулу. Потом решил не спрашивать Паулу, поскольку и сам уже был не мальчик.

Потом написал Катрин:

Я тоже хочу этого, но мне нужно еще немного времени.

Потом удалил «но мне нужно еще немного времени». (У Макса была странная особенность: в трудных ситуациях он тяготел к самым глупым выражениям и формулировкам, какие только накопились в истории человечества.) Потом прочел вслух то, что осталось: «Я тоже хочу этого». Потом до тех пор читал этот остаток, пока в душе у него не рассеялись последние сомнения. После этого он заставил свой левый указательный палец пять часов подряд (во всяком случае, не менее десяти секунд) в нерешительности провисеть над кнопкой «отправить сообщение». Потом его, по-видимому, кто-то нечаянно подтолкнул, и палец нажал на клавишу, выполнив упомянутое действие. Курт явно этого сделать не мог. Он лежал под своим креслом и спал.

Катрин прочла его «я тоже хочу этого» только под вечер. До этого она с возрастающей силой ненавидела себя за свой редкий талант собственными руками создавать ситуации, в которых ей ничего не оставалось, кроме как ждать. Утром она зверски пытала свой компьютер, пока тот не впал в виртуальную кому, так и не выдав ей ответа на отправленный накануне мейл. В клинике она проклинала телефонную компанию, подсунувшую ей в трубку Аурелиуса вместо Макса. Вымещая на нем свою досаду, она вышвырнула его из телефонной сети предельно лаконичным ответом, по сути мало чем отличавшимся от «вы ошиблись номером». Троих последних пациентов она слепо отправила восвояси. Ей нужно было срочно домой, чтобы посмотреть, не пришла ли электронная почта от Макса. И она пришла!.. Это положило конец мукам, которые Катрин по неосторожности сама себе организовала.

Слова Макса «я тоже хочу этого» действовали приблизительно в течение часа. Это был замечательный, ясный и полный драматизма ответ, заставивший Катрин принять успокаивающую обжигающе горячую ванну. После этого эмоциональный подъем быстро спал. И тут ответ Макса вдруг показался ей совершенно неудовлетворительным и откровенно слабым. Он звучал как «согласен». Как «о’кей». Как «почему бы и нет?». Как «вреда от этого не будет». Этому ответу не хватало огня. И второй части. Ему не хватало самого главного — продолжения, решения, следующего шага.

Поскольку никуда идти вечером Катрин не планировала, а сидеть дома одной с этим холодным и невнятным «я тоже хочу этого» ей не хотелось, она нанесла телефонные визиты своим обеим верным подругам. Беата находилась на стадии очередного расцвета отношений с Джо. Она как раз только что простила ему его последний «прыжок в сторону», и он отблагодарил ее за это специально для нее разученной песней о любви (которую ему одолжил его друг Брюс Спрингстин[20]).

— Он что, был у тебя? — спросила Катрин.

— Нет, прислал мне диск с демоверсией. С курьером, представляешь? Понимаешь, он говорит, что когда видит меня, то настолько теряется, что не может петь.

Кроме того, Джо пообещал ей длинные выходные вдвоем.

— Когда? — резко спросила Катрин.

— Понимаешь, сейчас он все время на гастролях, а вот после Рождества…

Катрин не стала ей рассказывать про Макса. Беата, чего доброго, еще вздумала бы сопоставлять их с Катрин любовные чувства и сравнивать Джо с Максом.

Франциска была занята кормлением Лени и Пипы. Из трубки шел отчетливый запах бананов. Сопутствующие этому процессу звуки говорили о том, что не каждая ложка бананового пюре достигала своей цели, то есть оказывалась во рту одной из близняшек. В какой-то момент трубка, судя по всему, упала на дно миски с пюре, после чего голос Франциски стал похож на голос главного героя фильма «Инопланетянин»,[21]говорящего по телефону с родной планетой.

Франциска сообщила, что подала заявление на развод. Эрик сначала горько плакал и клялся, что будет за нее бороться. Когда она заявила ему, что он может не утруждать себя, потому что она его просто разлюбила, он признался, что у него роман с одной замужней коллегой, начавшийся еще год назад. После этого ей стало легче, сказала Франциска, а то она уже думала, что их брак распался из-за нее и детей.

— Ну а как твой новый дружок? — поинтересовалась Франциска. — Как он целуется?

— Никак, — ответила Катрин. — Он вообще не целуется. Но хочет со мной спать.

— Тоже неплохо… — ответила Франциска сквозь стон, получив мощный удар головой в солнечное сплетение.

Катрин рассказала ей о сорвавшемся вечере с Максом и о забытой собаке и прочитала ей «постельную историю» Курта.

— Почему мне никто не посвящает таких историй?.. — сказала Франциска. — Этот парень влюблен в тебя по уши!

— Но он ничего не предпринимает! — жалобно воскликнула Катрин, и в ответ ей солидарно грянул дружный рев близнецов на заднем плане.

— Значит, ты должна что-нибудь предпринять! — решительно заявила Франциска. — Да его сам Бог велел совратить, твоего Ромео!

Макс как раз стоял перед наполненной ванной, сунув в нее голову и проверяя герметичность своей маски для подводного плавания (по этому поводу даже Курт проснулся и явился на место событий — не каждый день ему доводилось наблюдать подобное зрелище!), когда позвонила Паула. Ей пришлось долго звонить, пока Макс «вынырнул» и взял трубку. У нее были важные новости.

— Хочешь знать какие? — спросила она возбужденным голосом, как героиня кинодетектива, напавшая на след давно разыскиваемого серийного убийцы и дозвонившаяся наконец до своего шефа, чтобы изложить ему факты. — Лизбет Виллингер, урожденная Унгер. Двадцать девять лет. Образование: четыре года в народной школе, четыре года в средней политехнической школе, три года в профессионально-технической школе, курсы парикмахеров. В настоящее время работает в салоне красоты «Фридль». Восемь лет замужем, двое детей — Урсула (семь лет) и Мануэль (пять лет). Имеет бурундука по кличке Вуду. Муж: Губерт Виллингер, мастер-кровельщик. Все проживают по адресу: Штифтерштрассе, четырнадцать, квартира восемь. Рост Лизбет: метр семьдесят четыре. Вес… — Она не смогла отказать себе в удовольствии сделать драматическую паузу. — Вес: семьдесят два килограмма.

— Не такая уж и толстая, — пробормотал Макс.

— И выглядит очень даже недурно, — сообщила Паула.

— А ты откуда знаешь? — удивился Макс.

— Я держу в руке ее фотографию.

Макс выразил свое недоумение, и Паула наконец смогла рассказать о своих изысканиях. Итак: в народной школе она узнала, как связаться с прежним директором. Директора спросила, как найти учителей, работавших в то время в школе. Учителей спросила о необыкновенно толстой девочке, учившейся в такие-то годы. Результат: Лизбет «Сиси» Унгер. Более толстой учащейся с тех пор в школе не было.