Тори чувствовала себя слишком уставшей, чтобы противиться, и покорно пошла за ней. Но как только дверь за ними захлопнулась, Тори вдруг дала волю слезам:

— Как он мог! Родной отец… И еще смеет говорить, что любит меня!

— Он тебя любит, — успокаивающе произнесла Консуэло. — Просто у женщин иногда своя логика, а у мужчин — своя, и нам их не понять. Когда-нибудь ты простишь его…

— Никогда не прощу!

С минуту Консуэло молчала. Сочувствие к Тори боролось в ней с преданностью к Кэмпу.

— Есть вещи, — сказала она наконец, — касающиеся твоего отца, о которых ты никогда не узнаешь.

Тори долго смотрела на нее, пытаясь разгадать, что за секреты хранит Консуэло об ее отце… и о себе самой. Но в темных глазах испанки Тори не могла прочитать ничего.

— Но вы-то знаете об этом и все равно любите его?

— Да. Как и ты знаешь об Итане… то, что знаешь, и все равно по-своему любишь его. В глубине души ты понимаешь, что он неплохой человек.

Тори долго молчала. Как ни трудно ей было с этим согласиться, все же приходилось признать, что Консуэло права. Дело было даже не в том, что то же самое говорил ей и отец. Главное — это же подсказывало ей собственное сердце. Правда состояла в том, что с самого начала, несмотря ни на что, Тори хотелось верить, что Итан не виновен в убийстве — даже если действительно его совершил.

Тори резко тряхнула головой:

— Как я могу любить преступника? Кто я после этого? — На губах Консуэло дрогнула чуть заметная улыбка:

— Женщина, всего лишь женщина. Как я уже говорила, любовь бывает разной. Может быть, Итан сумеет научить тебя какой-то иной любви, чем та, которую ты до сих пор знала…

Тори прикусила губу.

— Может быть, и так, — вздохнула она. — Но это не меняет того факта, что его разыскивают.

— У закона короткая память. Столько всего происходит, кому сейчас дело до одного убийства? А если что — твой отец сумеет его «отмазать».

Тори верила этому она привыкла считать отца всемогущим.

Консуэло подошла к Тори и дотронулась до ее руки. Она смотрела на Тори с нежностью, в голосе звучала мольба:

— Твой отец далеко не молод. А ты уже не ребенок, а замужняя женщина. Все, что он делает, он делает ради тебя. Подумай, стоит ли тебе с ним ссориться, даже если он в чем-то не прав?

Тори задумалась. В словах Консуэло звучала горькая правда. В последнее время отец выглядел таким постаревшим, таким уставшим… И большая доля вины за это лежит на ней. Тори вдруг ощутила щемящее чувство жалости к отцу и раскаяния в том, как она с ним обращалась. Да, отец жестоко ее обидел, да, он, может быть, был не прав, но ведь он хотел как лучше… Ради этого она должна его простить!

Тори опустила глаза.

— Я пойду к нему. Скажу, что все осознала… — Она восхищенно посмотрела на Консуэло. — Как вам удается всегда и во всем принимать правильное решение?

— Если бы… — грустно улыбнулась та. — Увы, не всегда и не во всем.

Консуэло прикоснулась к щеке Тори, а та, в свою очередь, дотронулась до ее руки.

— Я рада, что вы здесь, — благодарно сказала она. В глазах Консуэло блеснули слезы.

— Ступай к отцу.

Кивнув, Тори покинула комнату.

Северный ветер заставил Тори поежиться — не потому, что был холодным, а потому, что его порывы и внезапно потемневшее небо так живо напомнили ей о другом ветре, другой буре…

Но стоит ли предаваться воспоминаниям? Прошлого все равно не вернешь, как ни старайся. Обычный летний ливень, и тучи хотя и весьма грозного вида, но вполне привычные — сине-лиловые, а не неестественно-желтые. Судя по всему, следует ожидать нешуточного потопа, но, слава Богу, Итан позаботился о том, чтобы отогнать скот повыше в горы.

Все утро Тори разыскивала заблудившихся коров, и к тому времени, как небо стало темнеть, ей удалось найти около десятка животных и присоединить их к небольшому стаду, которое работники собрали на лужайке. Ветер был уже таким сильным, что Тори приходилось держаться за поводья лишь одной рукой, а другой придерживать шляпу. Упали первые капли дождя.

— Загоните скот в амбар! — распорядилась Тори, обращаясь к одному из работников. — Надеюсь, никто из людей не остался на улице?

— Кажется, — почесал подбородок тот, — я видел, как Кантрелл направлялся в город. Впрочем, возможно, он уже вернулся…

Тори озабоченно вглядывалась в небо. С одной стороны, Итан все время подчеркивал, что распоряжается здесь теперь не она. Так что если он попадет в грозу, то виноват будет только сам. С другой — Тори слишком привыкла чувствовать ответственность за все, что происходит на ранчо, чтобы позволить кому-то из работников — а Итан, собственно, тоже входил в их число — попасть в беду. Выругавшись себе под нос, Тори направила лошадь на дорогу, ведущую к городу.

Ливень обрушился внезапно — небо словно разверзлось в одно мгновение. Он барабанил по полям шляпы Тори, застилал ей глаза, прилепил к седлу сразу же намокшую юбку. Тори продрогла до костей. От разогретой за многие дни жары земли поднимался туман, вода уже не стояла лужами, а размывала почву мощными потоками. Тори уже не видела ничего дальше головы своей лошади и старалась лишь удержаться в седле и не потерять направления, которое теперь ей приходилось определять интуитивно. Каждый раз, когда вспыхивала молния, бедное животное испуганно замирало и Тори стоило большого труда заставить лошадь продолжать путь.

Ругая Итана последними словами, Тори подъехала к ручью, около которого несколько дней назад они сидели с Итаном. Маленький ласковый ручеек уже успел превратиться в могучий, ревущий поток.

Тори почти ничего не видела и решила было повернуть назад, как вдруг сквозь рев воды различила испуганный, отчаянный крик теленка. Соскочив с лошади, Тори поспешно привязала ее к кустам и бросилась на крик. На бегу она заметила привязанную к дереву корову — очевидно, мать теленка, — а рядом лошадь Итана. Значит, он тоже где-то здесь.

И тут Тори увидела его. Стоя по пояс в воде, Итан пытался веревкой вытащить из потока отчаянно захлебывающегося теленка. Итан мужественно боролся с бушевавшей стихией, но сам мог в любой момент потерять равновесие.

— Итан! — крикнула Тори, пытаясь перекрыть рев потока.

Тот не слышал ее.

— Итан! Итан! — надрывалась она. Наконец он обернулся. Глаза его зло блеснули.

— Что ты здесь делаешь? — прорычал он, перекрывая шум воды.

Тори поспешила к берегу, поскользнулась и упала на одно колено.

— Бросай мне веревку! — крикнула она. Поколебавшись пару секунд, Итан перехватил веревку посередине и бросил свободный конец Тори. Та с трудом поймала ускользавшую веревку — так сильно барахтался обезумевший теленок, — быстро обмотала ее вокруг запястья и стала тянуть.