— Черт!.. — сдавленно выругался зять женщины.

— Я переживаю, вдруг ей плохо стало…

— Не переживайте, Эльвира Тимофеевна, сейчас отдам распоряжение парням из службы безопасности, они ее поищут.

Шувалов решительной походкой направился в зал… Эльвира Тимофеевна побрела следом, но, увидев ответвление коридора, идущее куда-то вправо, остановилась. Юлька любит болтать по телефону, вдруг где-то хвастается своим замужеством какой-нибудь подружке, которой не досталось приглашения. Нет. Коридорчик вел к двум дверям — «Служебное помещение 1» и «Служебное помещение 2». Мама невесты разочарованно вздохнула и уже было повернула назад, чтобы уходить, когда услышала отчетливый протяжный стон… Юля?! Внутри дрогнуло дурное предчувствие. Женщина развернулась, подошла ближе к двери, ее ладонь легла на хромированную ручку, за дверным полотном раздалась целая серия бурных стонов сладострастных выдохов и поскуливаний, прямо указывающие на компрометирующие обстоятельства, которые могли их вызвать.

— Чего, Юльчик, кончила, молодец, шалава…

У Эльвиры Тимофеевны задрожали пальцы. Она узнала в говорившем одногруппника и бывшего друга дочери Игоря Карнаухова. Женщина поспешно убрала ладонь с ручки двери, словно та мгновенно раскалилась и немилосердно обожгла кожу. Но от двери женщина не отошла, наоборот, застыла, напряженно вслушиваясь в то, что происходило за ее деревянной поверхностью. Красивое лицо начало медленно бледнеть.

— Все, Юлька, покайфовала, теперь давай снова на коленки, хочу тебе в рот спустить.

— Мур, кто тут такой тверденький? Кто мечтает, чтобы его приласкали? — игриво спрашивала девушка за дверью.

У женщины потемнело в глазах, потому что ошибки быть не могло, этот пошло-кокетливый голосок принадлежал ее дочери — младшенькой голубоглазой красавице Юленьке.

— Да, детка, давай поработай губками, кончить хочу, сил нет, у меня уже застоялось.

От грубых похабных слов Эльвира Тимофеевна побледнела еще сильнее, поспешно закрыла рукой рот, сдерживая рвущиеся из горла возгласы потрясения.

— Сейчас-сейчас, миленький.

— Бля… Да-а-а, давай… Сука-а-а, как хорошо сосешь. Все, спускаю, — парень захрипел, блаженно застонал, а девушка за дверью пискнула:

— Жоржи, ты больно волосы зажал… Пусти.

— Терпи и высасывай.

Побледневшая женщина отошла от двери с табличкой «Служебное помещение 2», обессиленно прислонилась к стене. «Боже мой, — прошептали дрожащие обескровленные губы, — боже мой, какая грязь». Она глубоко вдохнула… потом, слегка пошатываясь, пошла к выходу из этого небольшого коридорчика.

…

— Мамочка! — подскочила к ней старшая дочь, когда женщина вошла в большой зал, где проходила свадебная церемония, — мне нужно с тобой поговорить. Мама, да что с тобой? Ты чего такая бледная?!

Не отвечая, Эльвира Тимофеевна сделала несколько шагов и обессилено опустилась на стул… Дрожащие руки потянулись за бокалом с вином.

— Мам, что случилось?!

Женщина порывисто обняла дочку…

— Знаешь, Тань… — потом она резко замолчала, — ой, Таня, как же все сложно.

— Мам, видимо, ты тоже в курсе папиной болезни. Разве так можно? Как партизаны, молчали. Я понимаю ваше желание оградить меня от волнений, но пожалуйста, вы же мои родные люди, я должна знать о вашем состоянии.

— Не поняла, Таня, что с отцом?

— Мне Шувалов сказал, врачи, которые приезжали в тот вечер, когда папе стали плохо, выявили у него серьезные проблемы с сердцем… Ему нужно срочно обследоваться, и скорее всего, потребуется операция.

Эльвира Тимофеевна схватилась за голову.

— Боже мой… Боже мой… Да что же это такое? — опять повторила она, немного раскачиваясь вперед-назад. — Какой кошмар. Нет, Танюша, я не знала… про отца. Хотя надо было думать… Я ему постоянно твержу, сходи, проверься, Коль, он ведь чуть что поделает и дышать становится трудно. А не старый же мужик еще, всего-то пятьдесят. Эта ваша история с одним женихом, ребёнком совсем его подкосила, мне ведь легче, я поплакать могу, с тобой или Ниной поговорить. А он?! Отец никогда плакать не будет и жаловаться никому не побежит, говоря, что мои дочери жениха не поделили. Папа даже мне не жалуется, а ведь переживает, да еще как, я же вижу, и за тебя, и за Юльку переживает, да и за ребенка нерождённого тоже.

— Папка-папка, — расстроенно прошептала красавица Таня, порывисто обнимая мать за плечи, красивые темные глаза увлажнились слезами. — Знаешь, мама, я приняла решение, не нужен мне этот Питер, я возвращаюсь, мое место рядом с вами. Хотя Люда подыскала мне неплохую работу, даже на пятнадцать тысяч больше, чем я получала в фирме «Эверест». Но это неважно, мамочка, найду тут работу. Сейчас, когда Шувалов станет оплачивать Юлину учебу, в финансовом плане нам будет намного легче.

— Таня, Таня… — женщина ласково погладила обнаженные плечи дочери. — Я просто не знаю, что мне делать. Как быть? — из голубых глаз Эльвиры Тимофеевны ещё сильнее побежали слезы.

— Мамуль, что делать, что делать… Папку надо лечить. Все будет хорошо… У Юли скоро ребенок родится, ребенок — это всегда радость.

— Тяня, ты ведь до сих пор любишь Шувалова?!

Вопрос был немного неожиданный, ведь до этого разговор велся совсем на иную тему, поэтому прежде чем появиться бесстрастной маске, по красивому лицу темноволосой девушки успела пробежать болезненная гримаса.

— Н-нет, м-мама, — голос немного дрожал, выдавая ее ложь, — какая любовь… Нет… Ты же знаешь, я не могу любить того, кто меня предал.

— Таня, Таня… — горестно вздохнула женщина, снова приобняла свою старшую дочь и добавила про себя: «Разве можно потушить любовь, сказав, погасни».

* * *

— Андрей Анатольевич… Жена моя куда-то подевалась. Пошли рябят посмотреть, проверить, где она может быть.

— Саш, я видел как Юля, о чем-то пошептавшись в подружкой, выходила из зала, думал, в уборную пошла.

— В туалете ее искала Эльфира Тимофеевна, безрезультатно.

— Пойду у ребят на входе спрошу. Может, они чего знают.

Отрицательно покачал головой.

— Вряд ли, мы там с Сержем и Димкой типа дышали свежим воздухом, они бы мне сказали, если что. Я думал, она уже давно в зале танцует… Видимо, кто-то решил пошутить, исполнить свадебные традиции, украсть невесту.

— Не знаю, на свадьбе довольно мало приглашенных, из твоих таким мог отличиться только Димка Колесов, а с их стороны вроде бы все на месте. Может, конечно, она сама себя украла, чтобы ты поволновался.

— Пусть Костя один останется на входе, а вы с Вадиком походите, посмотрите, где Юля может быть, у персонала поспрашивайте. Там на втором этаже есть лоджия с красивым видом на реку, может, она пейзажами любуется или селфи делает. В общем, все здесь обшарьте, но постарайтесь, чтобы через пять минут Танина сестра…

Млять, Шувалов, теперь она твоя жена, а ты продолжаешь всех мерить категориями «Таня».

— Постарайтесь, чтобы через пять минут Юля была на месте, а если кто вздумает о традициях вспомнить, сами намекните или меня позовите,