Мор отвел взгляд в сторону, нахмурился, а потом потер рукой лицо, словно прогоняя какое-то видение, и тряхнул головой.

– Это главная тайна моей жизни, – признался он после нескольких секунд молчания. – Я не знаю. Помню только, как мы остались вдвоем, а эти твари лезли и лезли. До моего товарища они добрались в первую очередь, а потом попытались похоронить заживо и меня. Вот с этого места и начинается провал в памяти. Я пришел в себя уже в лазарете Легиона. Дом… Доминик Фрай, выполнив задание, вернулся за мной. Он нашел меня практически при смерти: все тело было поражено темным проклятием, природу которого врачи определить так и не смогли… Но они смогли локализовать темную энергию в ноге, что почти не мешает жить.

– А второй легионер? Тот, что оставался с вами?

– Был мертв, – Мор едва заметно вздохнул. – В тот день в Пустошь нас отправилось восемь человек. А обратно вернулись двое. Вы, кажется, спрашивали меня, не снятся ли мне лица погибших? Я должен признать, что редко вижу сны, но когда вижу… Чаще всего я вижу их. И это еще одна причина, по которой мне противна мысль о том, чтобы вы оказались в боевом отряде. На этой службе мы теряем здоровье, друзей, себя, а самые невезучие из нас – жизнь. Не хотел бы я видеть, как это отразится на вас. И мне больно думать о том, что вы можете однажды остаться навсегда в каком-нибудь болоте.

Хильда почувствовала, как от этих слов у нее сдавило горло. Она не знала, почему. То ли его искренний тон так на нее влиял, то ли сам факт его заботы.

– Вы так волнуетесь за меня, – она постаралась скрыть смятение за улыбкой и немного насмешливым тоном. – Это так мило.

Едва она это сказала, очарование момента рухнуло. Мор отодвинулся и отвернулся, а потом и вовсе встал, делая вид, что разминает затекшие мышцы.

– В любом случае, принуждать вас я не имею права, – заметил он уже более равнодушным тоном. – И намеренно срезать вас своей характеристикой тоже не буду. Хотите еще кофе?

От столь резкой смены темы и манеры общения Хильда немного растерялась. Они выпили уже по две чашки кофе, а она никогда не была большим фанатом этого напитка. К тому же сомневалась, что это поможет ей вернуть бодрость.

– Нет, спасибо, – сдержанно ответила Хильда, открывая вторую книгу во взятой ею стопке.

– А я себе сварю, – пробормотал Мор, пользуясь этим предлогом, чтобы уйти из комнаты.

Ему стоило немного проветрить голову и взять себя в руки. Один раз за этот вечер он уже едва не потерял над собой контроль. А все почему? Потому что не надо было заниматься ерундой тогда в переулке. Не стоило переступать черту, желая подразнить Хильду. Доигрался. То, что раньше было простой симпатией, внезапно вспыхнуло жарким огнем, как сухая трава от случайной искры. Огнем, который он никак не мог унять уже третий день. А ведь он искренне считал, что внутри уже не осталось, чему гореть.

Мор задержался на кухне надолго, ведя с самим собой вразумляющие беседы. Он сварил и выпил кофе, глядя в уже совсем темное окно. И в конце концов понял, что до отбоя осталось меньше часа, а это уже было вполне убедительным поводом выгнать Хильду и сегодня больше не играть с соблазном.

Он вернулся в гостиную и еще с порога начал говорить:

– Я и не знал, что уже так…

Мор осекся на полуслове, когда подошел ближе к дивану. Обняв руками пару книг и прижав их к груди, Хильда Сатин спала, уткнувшись лбом в диванные подушки и подобрав под себя ноги. Судя по всему, отключилась она внезапно и провалилась в сон очень глубоко, потому что даже не чувствовала, как край коробки упирается ей в бок.

С минуту Мор растерянно смотрел на спящую девушку, не зная, что теперь делать. Логика подсказывала, что стоит ее разбудить и отправить спать к себе в комнату, но что-то внутри противилось такому варианту.

Не до конца понимая, зачем он это делает, Мор осторожно убрал с дивана коробку, которая явно мешала Хильде, и призвал из спальни плед. Осторожно укрыв им курсантку, он снова сел на диван и взял в руки отложенную ранее тетрадь.

До отбоя оставалось еще почти сорок пять минут. Хильда вполне могла подремать в его гостиной ближайшие полчаса, а уже потом пойти к себе.

***

Хильда проснулась так же внезапно, как и провалилась в сон, но в первое мгновение не поняла, где находится. Лишь проморгавшись, когда зрение более или менее сфокусировалось, она разобрала в полутьме очертания гостиной Мора. Световые шары уже успели почти погаснуть, перейдя в режим ночников, поэтому освещение было очень скудным.

Ей казалось, что она закрыла глаза только на секунду, положив голову на подушки дивана и позволив себе немного полежать так, пока куратора не было в комнате. Однако сейчас понимала, что прошло гораздо больше времени, а ее голова совершенно точно лежала не на подушке. Приподнявшись, Хильда поняла, что каким-то образом переместилась на плечо Мора. Который, кстати, тоже уснул, причем как сидел, только голову запрокинул назад, из-за чего из его приоткрытого рта вырывался тихий храп. Хильда почувствовала, как ее губы сами собой растягиваются в широкой улыбке. Ей и в голову никогда не приходило, что однажды она увидит куратора таким расслабленным, беззащитным и… храпящим.

Она осторожно пошевелилась, пытаясь размять затекшее тело и при этом не разбудить Мора. Плед, укрывавший ее плечи, от этого движения съехал, а Хильда с удивлением обнаружила его существование. Ее удивило, что Мор позаботился о ее комфорте, а не разбудил и не отправил к себе. Это было неожиданно приятно, хотя и немного смущало.

Хильда решила не концентрироваться на этих мыслях и чувствах, вместо этого попыталась понять, который сейчас час, но света шаров не хватало, чтобы разглядеть циферблат часов. Она снова пошевелилась, спуская ноги с дивана, и непроизвольно охнула, когда бедро неожиданно задело что-то твердое, при ближайшем рассмотрении оказавшееся одной из книг, в обнимку с которыми она уснула.

От ее возни куратор все-таки проснулся: приглушенный храп внезапно стих, Мор поднял голову и оглянулся по сторонам, слепо щурясь. Он махнул рукой, добавляя немного света шарам, и досадливо поморщился, когда все разглядел и понял.

– Демон меня забери, – хрипло проворчал он, растирая слипающиеся глаза.

– Лучше не надо, – улыбнулась Хильда. Поскольку она проснулась первой, момент смущения она успела преодолеть.

– Простите, не думал, что тоже усну, – пробормотал он, осторожно пытаясь сменить позу и морщась при этом от боли в ноге.

– Да это вы меня извините, – Хильда повертела в руках книгу, которая ей помешала, ужаснулась изображению на обложке и отложила ее в сторону. – Я глаза прикрыла всего на две минуты, очень болели.

Мор рассеянно кивнул, посмотрев на часы, и с трудом удержался от того, чтобы выругаться еще раз: стрелки показывали три часа ночи.

– Даже не знаю, что лучше: уйти к себе сейчас или дождаться утра, – хмыкнула Хильда, проследившая за его взглядом и тоже наконец рассмотревшая циферблат. – Не хотелось бы вас компрометировать.