Если Девлин узнал, что Нед испытывает к Эмме, его ничто не остановит. Он будет драться. Он уничтожит Неда и все его труды.

Что он испытывает к Эмме.

Нед смотрел в окно. Теперь он знал, что чувствует к ней, и понимал, что это невозможно.

Так решила судьба.

Нед достал из кармана фишку и коснулся пальцами истертой поверхности.

Человек может завоевать весь мир, но потерять себя.

Рано или поздно удача ускользает.

Возможно, для него это время пришло, подумал Нед.

На следующий день погода испортилась, сделавшись прохладной и хмурой. В малой гостиной городского дома леди Ламертон разожгли камин, чтобы прогнать холод и сырость. Но огонь не смог прогнать мигрень, мучившую Эмму. Головная боль, вызванная бессонной ночью и тревогой, довела ее до такого состояния, что она не могла ясно мыслить.

Каждый раз, когда леди Ламертон вскрывала очередное письмо, Эмма чувствовала, что стоит на грани отчаяния. Каждый раз, когда в комнату входил дворецкий, ее сердце сжималось от страха.

«Вы совершаете большую ошибку, Эмма». Слова Девлина снова и снова звучали у нее в голове.

Эмма понимала, что ее ждет, и могла винить в этом только себя. Но она не могла забыть выражение лица Неда, когда он смотрел на нее, сидя напротив за карточным столом, и потом, когда коснулся пальцами ее руки. Возможно, ей нужно было сказать ему об угрозе Девлина, но она понимала, к чему бы это привело. А теперь было уже слишком поздно.

— Что вы там копаетесь, Эмма? Вы уже нашли список предстоящих развлечений в этом малом сезоне? — прервал ее мысли голос леди Ламертон.

— Простите меня. — Эмма заставила себя вернуться к «Дамскому журналу», лежавшему в открытом виде у нее на коленях. Перевернув страницу, она снова начала читать вслух.

Когда Уилкот прервал ее, сообщив, что пришел лорд Девлин, который ждет в гостиной, чтобы поговорить с леди Ламертон, Эмма восприняла это почти с облегчением.

— Очень интересно, — сказала вдова и, бросив на Эмму лукавый взгляд, подмигнула ей.

Эмма не смогла улыбнуться. Она знала, о чем думает ее хозяйка, и понимала, насколько та заблуждается. Она знала, что будет дальше, и от страха у нее холодела кровь. Тот же страх заставлял ее сердце молотом биться в грудь, а внутренности сжиматься в кулак. Ей нужно было что-то сказать леди Ламертон, как-то предупредить ее, но у Эммы настолько пересохло во рту, что она не могла вымолвить ни слова. К тому времени, когда она открыла рот, вдова с радостной улыбкой была уже на полпути к парадной гостиной, где ее дожидался Девлин.

Раздался щелчок закрывающейся двери, и Эмма осталась одна.

Она онемевшими пальцами закрыла журнал, аккуратно положила его на стол и встала, чувствуя, как похолодели и окаменели ноги.

Эмма думала об отце. Она думала о своем брате, о тех сведениях, которые должна была получить от леди Ламертон. Она думала о том разочаровании, которое ждало ее хозяйку.

Не прошло и нескольких минут, как вдова вернулась назад и закрыла за собой дверь. На ее лице появилось непроницаемое выражение.

Эмма стояла неподвижно, как изваяние. В ушах слышался лишь стук собственного сердца. Она встретилась глазами с хозяйкой, ожидая слов об увольнении.

— Девлин желает побеседовать с вами, Эмма. Наедине. — Леди Ламертон улыбнулась.

Эмма уставилась на нее, потрясенная таким оборотом событий. Она не могла понять, что задумал Девлин.

— Он сказал, что хочет поговорить с вами о чем-то очень важном для вас…

Эмма услышала в голосе леди Ламертон романтические нотки. Какой же еще могла быть, по мнению вдовы, причина того, что джентльмен явился в дом к респектабельной леди и просит разрешения поговорить с ней наедине?

И правда, какой же еще?

— Что ж, идите, моя дорогая. Вы же не хотите заставить его ждать?

— Не хочу. — Она должна выяснить, что приготовил ей Девлин.

Виконт с хмурым видом стоял в гостиной у камина из белого мрамора.

— Мисс Норткот, — поздоровался он и более тихим голосом добавил: — Закройте за собой дверь.

Эмма колебалась.

— Если вы не хотите, чтобы леди Ламертон услышала наш разговор…

Она с тихим щелчком закрыла дверь. Потом подошла к камину и, остановившись на некотором расстоянии, повернулась к Девлину лицом.

— Вам доставляет удовольствие играть со мной, Девлин? Расскажите ей все, и покончим с этим.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Если я ей расскажу, вы погибли, Эмма.

— Разве вы не этого хотите, Девлин?

— Вопреки тому, что вы думаете, я хочу прямо противоположного.

— Тогда чего же вы хотите?

Он улыбнулся какой-то странной улыбкой и отвел взгляд.

Эмма почувствовала себя неловко.

— Девлин? — тихо повторила она.

Он снова улыбнулся. На этот раз это была его обычная чарующая улыбка, однако взгляд темных глаз оставался непроницаемым.

— Я хочу вас, Эмма.

В наступившей тишине Эмма слышала только стук своего сердца.

Она смотрела на Девлина, не веря тому, что он только что сказал.

— Это какая-то шутка?

— Я никогда не был так серьезен, как сейчас. — Его гладкий, словно шелк, голос был холодным как лед. — Выходите за меня замуж, Эмма.

— Вы не можете всерьез предлагать мне это.

В комнате снова повисла звенящая тишина.

Девлин подошел к Эмме и, взяв прядь, упавшую ей на лицо, хозяйским жестом убрал ее за ухо Эммы.

— Вы считаете, что я к вам равнодушен?

Она отступила назад, чтобы он не мог до нее дотянуться, стараясь не показать страха, проникшего в ее вены.

— А если я вам откажу?

Девлин посмотрел на нее так, словно не принимал такой вариант всерьез. Он был знатен и красив, богат и влиятелен. Немногие девушки решились бы отказать ему. Особенно девушки в ситуации Эммы.

— Полагаю, вы достаточно хорошо понимаете, какой у вас выбор. Или вы выйдете за меня, или я должен буду снова подумать о том, чтобы поговорить с леди Ламертон.

— Вы сказали, что неравнодушны ко мне. Вы сказали, что не хотите меня погубить.

— Что поделаешь… — прошептал Девлин таким голосом, что Эмма вздрогнула.

— Снова шантаж, — сказала она.

Эмма вспомнила об отце. О брате. О Неде.

Как она могла выйти замуж за человека, который не постеснялся шантажировать женщину, за человека, который подстроил то страшное нападение на Неда? Который с презрением относился к нему только потому, что тот родился в бедности и сам пробивал себе дорогу в жизни?