— Нет. Довелось пару-тройку раз спускаться вместе с мистером Роулэндом, когда он показывал мне шахту. Говорят, по характеру он сущий дьявол, и я вполне этому верю. Мне бы не хотелось, чтобы наши с ним дорожки когда-нибудь пересеклись. — Стив криво ухмыльнулся.

— Ну, Стив, ты стал таким большим, уверена, что ты способен постоять за себя. — Тилли улыбнулась.

Он смутился.

— Да, пока я жил здесь, я был недомерком во всех отношениях — это точно. А как ушел из дому, так и начал расти ввысь и вширь. Вероятно, миссис Рэнсон со своей вкусной едой и своей заботой здорово помогла мне в этом… Давай все-таки вернемся к нашему разговору об этом доме. — Широким жестом он обвел комнату. — Ты сдаешь его мне, Тилли?

Она на минутку задумалась.

— А почему бы и нет, Стив? Тогда мне не придется каждую неделю посылать сюда кого-нибудь, чтобы проветрить комнаты. У тебя… у тебя есть какая-нибудь мебель?

— Ни щепки, Тилли.

— Тогда… эта мебель тебя устраивает?

— О, вполне, Тилли. Это будет просто отлично.

— Только одно условие, Стив. Спальня наверху наполовину занята книгами. Я хочу, чтобы все они оставались на том же месте. Они принадлежали мистеру Бургессу, и он очень дорожил ими — так же, как и я.

— Я ничего не трону, Тилли. Здесь у тебя так хорошо и уютно. Даю тебе слово — я ничего не трону. Правда, мне очень бы хотелось, чтобы ты разрешила мне почитать кое-какие из них.

— Сделай одолжение, Стив, мне будет даже приятно. Да и ему, я уверена, тоже понравилось бы, что его книги нужны и не лежат без дела.

— Тогда договорились. Сколько ты хочешь в неделю?

— О, я не знаю. — Тилли покачала головой. — Знаешь, я не хочу ничего. Будем считать, что я сдала тебе дом бесплатно в память о прежних временах.

— Ну нет, Тилли, об этом не может быть и речи. Сделка есть сделка. Как насчет трех шиллингов в неделю?

— Если тебя это устраивает, Стив, то меня — и подавно.

— Что ж, тогда по рукам.

Он протянул руку, и Тилли, чуть поколебавшись, вложила в нее свою. Его пожатие было крепким и теплым.

Ей пришлось самой высвободить свои пальцы. Поворачиваясь к двери, она сказала:

— Оставляю ключ тебе, Стив. Мне пора.

— Хорошо. Спасибо тебе.

Уже стоя на пороге, он рассмеялся:

— Ну и забавная штука — жизнь! Когда я шел по этой дороге, я даже представить себе не мог, что меньше чем через час у меня будет собственный дом — твой дом. Я рад, что вернулся, Тилли.

Закрыв дверь, Тилли обернулась и вежливо и немного сухо произнесла:

— Было очень приятно снова видеть тебя здесь, Стив. Всего хорошего.

— И тебе всего хорошего, Тилли. Мы будем встречаться, я не сомневаюсь.

Она бросила через плечо:

— Да-да, конечно, Стив.

Отойдя от домика достаточно далеко — Стив уже не мог ее видеть — Тилли остановилась. Приятно снова видеть тебя здесь, Стив… Приятно? Нет! Нет! Прошло тринадцать лет и Стив изменился физически, но все-таки и в своем новом облике он оставался прежним: об этом говорил его взгляд и тот факт, что он так и не женился. Короче, вернувшись в родные места, Стив принес с собой все те же проблемы.

А почему, собственно, нужно считать это проблемами? Стив может оказаться для нее выходом из создавшейся ситуации. Он нравился ей — он не мог не нравиться, и он всегда хорошо относился к ней. Да, это был выход, путь бегства от страха, который уже начал обретать конкретную форму, готовясь задавить ее. Этот страх был повсюду: он просто витал в воздухе. До вчерашнего вечера она думала, что сможет подавить его, не замечать, призвать на помощь себе приличия. Но вчера, услышав звук пощечины, данной в ее защиту, когда ее назвали шлюхой, она поняла, что ни отстраненность, ни приличия не обладают достаточной силой, чтобы противостоять бешеному натиску страха, если он обретает форму и голос.

Может быть, Господь послал ей Стива именно сейчас для того, чтобы спасти ее.

— Что это такое я слышал, Троттер?

— А что вы слышали?

Тилли только что вышла из дома и спустилась по ступенькам, а Мэтью при виде ее соскочил с коня, хлопнул его по крупу, и животное побежало в сторону конюшни.

— Что вы сдали свой домик.

— То, что вы слышали, правда.

— Ну, надеюсь, вы знаете, что делаете.

— Да, думаю, что так.

— Но он ведь из семьи Макгратов.

— Да. Но это хороший Макграт — единственный приличный человек из всех Макгратов. Мы с ним были дружны еще в детстве.

— Правда? Ну, а представьте себе, что его родственники начнут ходить к нему в гости.

— А мне все равно — пусть ходят: меня же не будет там. Но я сомневаюсь, что он обрадуется им. Он ушел из дома много лет назад.

— Вам известно, что он начинает работать у меня помощником управляющего?

— Да, он говорил мне, и уверена, что он отлично справится со своими обязанностями.

— Увидим. — Мэтью похлопал по голенищу сапога. — А если в один прекрасный день вы захотите вернуться в свой дом?

— Не думаю, что тут могут возникнуть проблемы. Я предупрежу его заранее.

Они смотрели друг на друга, как два противника, каждый из которых ждет, что другой бросится на него первым. И Мэтью не выдержал:

— А еще я слышал кое от кого, что, возможно, вам не понадобится предупреждать его заранее.

Внутри у нее все сжалось, но она совершенно спокойно, не дав волю эмоциям, ровно произнесла:

— Это вполне возможно, и если это случится, исполнится его давнее желание.

Она не отступила перед Мэтью — лишь слегка втянула голову в плечи, когда он снова хлестнул плеткой по голенищу. Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем круто развернулся и стал подниматься по лестнице, ведущей к двери в дом. Ярость исказила его лицо, и можно было ожидать, что он взбежит по ступенькам или, по крайней мере, как-то заторопится, но каждый его шаг был тяжелым и твердым. Наконец он распахнул дверь и исчез за ней — Тилли смогла пошевелиться. Еще немного постояв, она набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и пошла в нижний сад и теплицы за подходящими фруктами на десерт.

* * *

Через двадцать минут, когда Тилли открыла заднюю дверь, ведущую на кухню, на пороге ее встретила Бидди:

— Там, в библиотеке, такой тарарам! Приехал мистер Роузиер, и они оба там кричат друг на друга — кто кого переорет. Их слышно по всему дому. Пег говорит, мистер Мэтью ударил мисс Беннетт. Я просто ушам своим не верю. А ты? Нрав у него, конечно, бешеный, но он все-таки джентльмен по рождению, да и она вроде бы ему по душе — или была по душе. По крайней мере, с виду все так и было, ведь верно? Как они скакали целыми днями вместе!