– Я хочу выяснить, отчего умер Дима. Накануне гибели он сказал мне, что происходят некие занятные вещи. Поможешь?

Костя засветился одобрением и кивнул.

– У Димы были скандалы с женой, Настей. У нее мама заболела, куча денег понадобилась. Они в долги влезли, ругались. Дима на работе специально засиживался, чтобы домой не идти. Настя ревновала его без повода, в центр пару раз наведывалась. В остальном у Димы все было отлично: шутил, развлекал нас, о занятных вещах не упоминал.

– Ясно, – протянула я разочарованно. Вряд ли Дима советовал мне быть осторожнее из-за своих личных проблем. – Возвращаемся.

Стоило отпустить Костю, как он ринулся прочь из Потока. С такой впечатляющей скоростью, что захотелось его похвалить. Правда, меня он не обогнал – мы достигли поверхности вместе.

– На! – гаркнул недовольный голос над ухом. Сердитая Даша вручила мне кофе. – Устроила тут…

– Спасибо, – скромно поблагодарила я и залпом осушила чашку.

Юные дарования сидели на том же диване, только на этот раз плотнее. Бедный Эдик не знал, куда деться от двух прижимающихся к нему девушек, Костя не сводил глаз со своих коленей. Мне стало стыдно, что я вынудила его высказаться и разбередила свежие раны. Настроение упало до нуля. День потрачен напрасно, Дима явно не из-за своих учеников волновался. Наоборот, ему радоваться надо было, что его так любят и ценят.

– Даша… – промямлила Оля и покосилась в мою сторону. – Расскажи нам еще раз про точки выхода в мирах со сценариями. Я не очень поняла…

– А? – изумилась та. – Конечно, хоть сейчас.

Я встала с дивана и направилась к дверям, на ходу разминая затекшую руку. Меня никто не окликнул. Да и зачем? Я ощущала их эмоции: облегчение, плохо скрываемую радость, плюс Дашино недоумение. Эх, видел бы это Вениамин, в жизни бы не предложил центр возглавить…

Когда такси высадило меня у дома, часы показывали девять вечера. На моем пути сразу возникла Карловна, бодро выпрыгнув из подъезда. Она держала за спиной чемодан и хищно улыбалась. Радость ее искрила до неприличия бурно, словно Карловна поджидала меня весь день. Или так и было?

– Лерочка! – набросилась она, не дав мне опомниться. – Как жизнь?

– Чудненько, – уверила я.

– Кипит и бурлит! Разборчивее будь, вид у него больно провинциальный. Квартира ему твоя нужна, как пить дать.

– Кому? – До меня с опозданием дошло, что она говорит про Влада.

– Мальчонок рыжий у тебя гостил? – начался допрос.

– Попросили присмотреть, – неохотно объяснила я, пятясь к подъезду.

– Своих тебе пора, – заботливо сказала Карловна. – Если жених вернулся.

Я замерла.

– Какой жених?

– У тебя их много было разве? Вчера приезжал, машина его стояла во-о-н, за кустами.

– Погодите… какая машина?

– Красненькая.

Я почувствовала, что закипаю. Красненькая, значит? Красненькая?! В моем дворе?!

– Вы его точно видели?

– А то! – фыркнула она, негодуя, как я осмелилась усомниться. – Ты ведь у него жила, а года три назад обратно к нам переехала. Я еще тогда поняла: не бывает так! И красивый, и богатый… Изменял, небось, да?

Она что-то путает, присутствие Паши я бы ощутила сразу. Не может быть, чтобы он бродил у меня под носом. Но проверить стоит.

– Знаете… – жалобно протянула я. – Он ко мне не зашел.

Карловна постучала каблуком по асфальту и хитро прищурилась:

– Вы разминулись.

– Когда?

– Извини, – гордо парировала она. – Нет времени болтать. Прислали с утра новый каталог, замечательный. Меня с ним уже ждут. Пора работать.

Я нахмурилась. Карловна прошла чуть вперед, победоносно задрав подбородок. Сделала два шага, развернулась и небрежно кинула через плечо:

– Или вдруг тебе тоже будет интересно? Я бы задержалась…

От ее наглости я едва не задохнулась. Вот это хватка! Рановато ей на пенсию. ЖЭК лишился ценного кадра, потеря невосполнимая. Чтобы я купилась на жалкий шантаж?! Нет уж!

Я сосредоточилась на Карловне и впечаталась в барьер – хороший и крепкий. Такой встречает незнакомцев и врагов, но никак не соседку, которую ласково называют Лерочкой. Сплетница двуличная, чтоб ей провалиться! Лезть напролом было опасно, влиять на эмоции – без толку. В Карловне бушевали радость, коварство и алчное ожидание. Ни малейшей зацепки для откровенного разговора.

– Задержитесь, пожалуйста, – выдавила я через силу. – Если вас не затруднит.

– Душа моя, зачем тебе эти каталоги? – пропела она, пристраивая чемоданчик на лавке. – У меня есть кое-что с собой. Специально для тебя, совершенно особенное!

Я смиренно села на лавку и принялась кивать. На меня посыпались предложения, одно другого бессмысленнее. В косметике я запуталась моментально. Понятия не имею, для чего нужны хайлайтер, праймер и консилер, но теперь они у меня были. С посудой дело обстояло лучше, чуточку. Мне досталась сахарница, похожая на жуткую бутылку, что сама отмеряет по ложечке, и сковорода, на которой ничего не пригорает. У меня и так ничего не пригорает! В нагрузку пошли пластиковые миски по невменяемой цене. Под конец Карловна расщедрилась на бесплатный пакет. Большой, с нарисованным розовым монстром. Я сгребла в него это богатство, изобразила восторг счастливой покупательницы и напомнила:

– Насчет красненькой машины…

– Ах, это, – невинно улыбнулась она. – Жених твой в полдень подъехал. Ты укатила на такси где-то за час. Обидно, но бывает.

– Он ко мне поднимался?

– Нет. Он во дворе припарковался, твой гость провинциальный как раз в магазин пошел. Ну, тот за ним следом.

Карловна замолчала, наслаждаясь моим вниманием.

– А дальше? – с придыханием спросила я.

– Они в универмаге вместе были минуты две. Жених твой быстро вышел. Как уехал, так ты домой прикатила. Говорю же – разминулись. Паренек позже на улицу выскочил, примерно через полчаса. Что он делал столько времени в магазине? Ушел-то с пустыми руками. Одно слово – разгильдяй!

– Ясно…

– Взбодрись, все образуется! – искренне посочувствовала мне Карловна. – Заедет еще твой благоверный, куда он денется? Если до сих пор дорогу не забыл…

Я махнула рукой и побрела в квартиру. Вот поганец! Упаковать бы его в деревянный ящичек. С превеликим удовольствием собственноручно вбила бы в крышку каждый гвоздик. Как он мог?! Три дня… три невыносимо долгих дня я прятала его у себя дома, отвечала на глупые вопросы, вопреки правилам разжевывала суть вещей, о которых ему знать не положено. А он?! Поддался на первую же провокацию и смотался! Да, информацию о недельном замке я утаила. Влад относился к ситуации беззаботно, а так хоть за себя переживал. Мне было спокойнее, когда он не знал, что я перед ним абсолютно беззащитна. До этого логичного вывода он не додумался, обвинил меня во всех грехах и ретировался. А учитывая, кто стоял за его «прозрением»… Ладно, раз уж Паша усердно нарывается, нельзя допустить, чтобы его усилия прошли даром.