Роди сел. Злорадная улыбка появилась на его лице. Охранник понятия не имеет, что будет предлагать вождю мутантов.

Подобравшись к стене, Роди устало к ней прислонился. Что ему сейчас надо, так это набраться сил. И за неимением лучшего, только сон мог этому поспособствовать. Роди закрыл глаза, выровнял дыхание и попытался уснуть. Дым постоянно лез в ноздри и рот, но, привыкнув к нему, Роди вскоре задремал.

Донесшийся снаружи полный боли и страдания человеческий крик вернул его к реальности. Роди вздрогнул — похоже, кара настигла вероломного охранника, — но не испытал ни малейшего сочувствия. Появилось лишь холодное и молчаливое согласие с самим собой — произошло то, что и должно.

Несчастный кричал недолго, однако достаточно, чтобы понять: его смерть была не из легких. Подумав об этом как о чем-то естественном, Роди снова провалился в забытье.

К его удивлению, когда он очнулся, чувствовал себя так же, как раньше. Не прибавилось ни сил, ни бодрости. Попробовал встать. В ногах слабость, да и руки не слушаются. Горло щипет от дыма. Роди надеялся, что, пока он спит, костер погаснет, но кто-то заменил прогоревшие головешки на новые, и дым по-прежнему заполнял тумайнак.

В голове шумело, хотелось выбраться на воздух. Словно прочитав его мысли, одна из шкур сдвинулась в сторону. В глаза ударил яркий солнечный свет, заставив зажмуриться и выставить перед лицом руку. Невольно вырвался болезненный стон. Ослепленного Роди схватили за шиворот и выволокли наружу.

Он ничего не видел, но горячий чистый воздух, которым наконец-то можно было дышать полной грудью, привел его в состояние эйфории. Он то и дело спотыкался — поддерживающая его сильная рука не позволяла упасть. Когда начало возвращаться зрение, Роди сумел рассмотреть, что его ведут между тумайнаками. Рядом проходили мутанты — длиннорукие, горбатые, а иногда почти не отличавшиеся от обычных людей. Несчастный пленник не вызывал ни у кого интереса.

Возле разложенной на песке шкуры маниса его заставили опуститься на колени.

— Работать! — приказал мутант, как две капли воды похожий на того, что отводил охранника к вождю. И бросил к ногам Роди костяной скребок. — Будешь есть и пить. Потом.

Мутант ушел, оставив пленника на окраине лагеря в полном одиночестве. Роди едва верил в такую удачу. Он схватил скребок — на оружие кусок кости не тянул, но был довольно увесистым и подходящим, чтобы ударить по голове, например мутафага. Всё не с голыми руками идти.

Опасливо глядя вслед мутанту — тот шел, не оборачиваясь, — Роди с волнением в груди ждал, когда его конвоир скроется за тумайнаками. Потом поднялся, определил примерное направление по солнцу — он решил идти напрямую к своему кораблю — и отправился в путь. Сделав всего несколько шагов, почувствовал, что задыхается. Ноги занемели, отказывались идти. Он опустился на песок. Отдышался, снова встал и пошел, но почти сразу ситуация повторилась.

Стало ясно, что далеко уйти ему не удастся. Наверное, поэтому его и оставили без присмотра — были уверены, что никуда не денется.

И как бы Роди ни хотелось, он вынужден был признать, что мутанты оказались правы. Лучшим выходом было выждать, набраться сил, а уже после этого воспользоваться случаем и сбежать. Оставили без присмотра раз, оставят и еще.

Чтобы появились силы, нужно есть и пить, а чтобы получить пищу и воду — работать.

Роди с тоской посмотрел туда, где, по его предположению, находился корабль. Горько вздохнул, развернулся и побрел обратно к шкуре маниса.

На обратном пути, хотя он ушел совсем недалеко, тоже понадобилось делать остановки. Наконец Роди принялся за работу. Скоблить шкуру, очищая ее от тонкого слоя жира и жил, оказалось не так-то просто. Тем более что приходилось часто прерываться для отдыха. До того как начало темнеть, ему удалось очистить лишь треть шкуры. Он не знал, не скажется ли результат на количестве еды, поэтому старался как мог.

Мутант пришел за ним и махнул рукой, даже не взглянув на шкуру:

— Идти!

Роди под внимательным взглядом черных глаз положил скребок и поднялся. Подумал, что не сможет идти за мутантом — снова задохнется, вынужден будет остановиться, — но на удивление, даже после выматывающей работы он чувствовал себя бодрее, чем утром. Роди преодолел весь лагерь до отведенного ему тумайнака, ни разу не задохнувшись. Почти у самого входа он бросил взгляд в сторону большого костра, вокруг которого собрался почти весь клан. Странно — ни женщин, ни детей не видно. Получается, что это лагерь отряда воинов-охотников.

А потом Роди заметил то, что привело его в ужас.

На двух скрещенных наискось и вкопанных в песок столбах висел командир охранников. Точнее, его останки. Руки и ноги, разведенные в стороны, были примотаны к столбам витками колючей проволоки и проткнуты десятками стрел. Грудь несчастного была вскрыта, ребра выломаны, а внутренности отсутствовали.

По спине Роди побежали мурашки, волосы на затылке зашевелились. Мутант втолкнул его в тумайнак, вошел следом, разжег костерок, кивком указал на расстеленную шкуру, на которой лежали кусок жареного мяса и мешочек с водой:

— Ешь. Пей. Спать.

Роди сел на песок и набросился на еду. Мясо оказалось жестким, с горьковатым привкусом, а вода едва ли не тухлой. Плевать. Он знал, чего хочет — бежать, — и собирался добиться этого любыми способами.

Но утром он снова едва мог передвигаться без чужой помощи. Мутант дотащил его до края лагеря и оставил на целый день. Как и прежде, Роди сумел за день вычистить вторую треть шкуры и вечером чувствовал себя намного лучше, чем утром.

В тумайнаке его опять ждали жилистое мясо, вонючая вода и дымный костер.

Роди заснул сразу. Для размышлений в его распоряжении был целый день, ночью он собирался отдыхать.

На следующее утро повторилось то же самое: слабость, нехватка дыхания, туман в голове. Он не понимал, почему с ним такое происходит. Вроде бы спал и питался, пусть не вдоволь, но в любом случае не должен чувствовать себя беспомощным младенцем… Это начало злить Роди. Если так будет продолжаться, ни о каком побеге и речи быть не может. А ведь где-то там, на Илистой шахте, его ждет Айза. И Шави наверняка уже не раз задавался вопросом, что стало с его единственным другом. А он тут… скоблит шкуры для мутантов и не способен сделать десятка шагов, чтобы не упасть. Былая решимость стала улетучиваться, уступая место обреченности.

Конвоир пришел с наступлением темноты:

— Идти! — Он не собирался помогать пленнику, будто знал, что сейчас тот и сам справится, хотя утром сразу хватал за рубаху.

В тумайнаке, когда мутант начал разжигать костер, Роди набрался смелости и попросил:

— Можно не зажигать? Я не замерзну, а от дыма дышать нечем.

Мутант наскочил на него с бешеным огоньком в глазах, отшвырнул к стене и прошипел сквозь оскаленные зубы:

— Нельзя! Погасишь… — Он провел пальцем по горлу. — Ешь. Пей. Спать.