– Какая же ты страстная красотка, моя рыжеволосая бестия! – меж тем продолжал подначивать Эрден уже на тон выше.

Он правильно предположил, что за дверью стоит одна любопытная вдовушка. Подсмотреть ей мешал ключ, так и не вынутый из замочной скважины с другой стороны, но звуки-то остались… Весьма интригующее восклицание Эрдена, а затем и последовавшая за ним возня, аккомпанементом к которой выступало активное пыхтение, распалили воображение охочей до пикантных сцен фьерры Зи-Зи. О том, что столь интригующие звуки имели совсем иную природу, она и не подозревала.

На заходе вокруг кровати Илас все же нагнал дознавателя и сейчас пытался его придушить, найдя в мужчине достойного противника. Эрден удушению не поддавался и активно сопротивлялся. Васса, только сейчас осознавшая, насколько же она в действительности устала, с отрешенным видом наблюдала за происходящим. Ее буднично-спокойное: «Я вам не мешаю?» заставило и удушителя, и удушаемого на мгновение отвлечься. Первым откликнулся Эрден, оптимистично бодро уверив:

– Нисколько, уважаемая, можете присоединяться…

За дверью с энтузиазмом засопели, да так, что Илас, у которого пропал уже первый запал, начал сползать с Эрдена и тихонько красться к двери.

Лицедейка, заинтересованная его бесшумными маневрами, молча кивнула Эрдену, словно спрашивая: «Чего это он?» Дознаватель, прислонив ладонь к уху в жесте, который характерен для тугоухих, пояснил девушке – слушают. Тогда Васса, решительным шарканьем оборвавшая весь рекогносцировочный маневр блондина, направилась к двери, по-старушечьи приговаривая:

– Нет уж, увольте меня от ваших забав, я, пожалуй, пойду…

Лицедейка настолько нарочито медленно продвигалась к двери, что фьерра Зи-Зи аккурат успела скрыться за угол. Для верности открыв дверь и высунув нос в коридор (благо «грим» был еще не снят, в отличие от горба), девушка сварливо прокомментировала:

– Хотя нет, останусь, а то без пригляду вы тут потеряете все: ум, честь, совесть… корсет с панталонами. – Удовлетворенно хмыкнув, девушка закрыла двери.

– Ну вот! Теперь можно и поговорить нормально. – Эрден встал, отряхиваясь от сора и перьев как ни в чем не бывало.

– Знал и молчал? – Илас вопросительно посмотрел на дознавателя.

– Догадывался, что эта любопытная фьерра попытается подслушать. У нее на лице аршинными рунами написано, что любит она, кхм… наблюдать.

Васса покачала головой:

– А предупредить?

– Тогда этот, – дознаватель кивнул на блондина, пытающегося вытащить шпильки из парика, – сопел бы неправдоподобно.

Илас аж застыл от такого заявления. Дознаватель устало махнул ему рукой в приглашающем жесте:

– Ладно, давай помогу.

Борьбы уязвленной гордости за неверие в способности его, Иласа, к звуковой имитации и желания избавиться от маскарада не было. Блондин моментально сдался и сел на кровать, подставив Эрдену затылок. Дознаватель с ловкостью фокусника начал вытаскивать из рыжей копны шпильки.

«Чувствуется большой опыт, – про себя отметила Васса. – Интересно, это он на любовницах тренировался или самому приходилось примерять личину фьерры?» Меж тем, дойдя до рукомойника, девушка с наслаждением смыла с лица грим.

Вытерев капли влаги полотенцем, она опустилась на стул с намерением пустить там корни, потому как вставать сил не было. Илас с Эрденом, споро покончившие с париком, перешли к расшнуровке платья и корсета. После того как последний был расслаблен, блондин испустил такой вздох облегчения, что подслушивай их в этот момент фьерра Зи-Зи, она была бы вознаграждена за прострел в пояснице, дающий о себе знать при каждом ее сеансе «повышенной бдительности к постояльцам».

– А ты еще сомневался, сумею ли я доставить тебе удовольствие, – ввернул шпильку Эрден.

Илас простил ему подколку, поскольку его настроение по причине избавления от всего женского (мужчина остался лишь в панталонах) заметно улучшилось. Растянувшись на когда-то нарядном, а теперь грязноватом, с сомнительными пятнами покрывале (оные были проигнорированы Иласом с поистине царским величием), мужчина блаженно потянулся. Эрден, устроившись с другой стороны кровати, вторя блондину, сладко зевнул и, похлопав по свободной середине, обратился к Вассе:

– Давай ложись.

Девушка лениво приоткрыла один глаз.

– Давай, сначала надо хотя бы передохнуть свечи две, пока есть такая возможность. Путного мы сейчас все равно не надумаем, а обмен информацией лучше проводить на свежую голову.

Мужская логика дознавателя, до этого момента вынуждавшая Вассу полагаться исключительно на свою женскую интуицию, была железной. Но усталость оказалась сильнее как логики, так и интуиции, а посему лицедейка приняла приглашение и, дойдя до кровати, рухнула между мужчинами.

И Илас, и Эрден отключились мгновенно: одного измотало чувство погони, другой не спал трое суток, проведя их безвылазно в седле, распутывая следы. Васса же, не привыкшая к подобным соседям по сну, поворочалась, но все-таки, удобно угнездившись под боком Антера, смежила веки и мгновенно перешла в вотчину Молиты-сновидицы.

Леш упорно бежал по дороге, сбивая пятки в кровь сапогами, что были велики ему чуть ли не вдвое. Не спасали даже шерстяные носки, надетые поверх портянок. Надсадное дыхание, тигельным жаром опаляющее грудь, резь в боку, сгибающая пополам, жажда – все это словно шептало над ухом втихаря: «Страдаешь ты, а может, зря? Ведь жизнь в спокойствии дороже…» Но упрямство у пацана было тоже. Оно-то, подкрепленное жаждой мщения во имя памяти отца, так и гнало мальца вперед. Правда, было еще одно желание, которое парень старательно задвигал, как мысль, недостойную славного героя, коим он себя считал: покарать белобрысого наглеца, ушедшего от честного боя там, у лесной сторожки.

Леш, как и всякий мальчишка его возраста, мечтающий о подвигах и славе, не мог забыть обиды поражения, которую нанес ему Илас. А потому, дабы не упасть в собственных глазах, сознание парня наделило противника чертами, ему, противнику, изначально не присущими: коварством, жестокостью и, конечно же, пособничеством мракобесам и всерадетелю (последние двое в лешевом представлении были едины). А потому что? Правильно, блондин подлежал каре небесной, осуществляемой рукою Леша посредствам меча, стрелы, копья, ножа, пращи или иного другого оружия. Хотя в воображении парня мечу все-таки было отдано предпочтение – как-никак это оружие героев. Та же праща выглядела не так победоносно…

Осознание того, что Илас достоин мучительной смерти как поборник зла, пришло к парню в тот самый момент, когда двое путников (девушку он разглядел лишь издали, но был уверен, что она тоже мерзопакостная, если не колдовка, то уж точно Хоганом не осененная), выехав на тракт, пришпорили коней. Их силуэты вдали были словно насмешкой над парнем. Другой бы на его месте отчаялся, опустил руки…