И Кире только и оставалось, что выяснить во всех подробностях, как же выглядел мужчина, которого видела Ксения.

– Портрет его нарисовать не сможешь?

– Да ты чего? – искренне поразилась Ксения. – Я карандаш в руках со школы не держала. Да и тогда за меня по коммуналке сосед задания по изошке делал.

– Значит, не нарисуешь?

– Ни-ни, даже и не думай.

И Кира начала задавать новые вопросы. Во что мужчина был одет? Как себя вел? Может быть, волновался? Держался скованно или, наоборот, вызывающе? Киру интересовало про этого мужчину абсолютно все. И ей повезло в том плане, что Ксения оказалась отличной свидетельницей.

Незнакомый мужчина запал ей в сердце, хотя глуповатая Ксения так и не поняла до конца, ЧТО именно или КОГО именно она видела. А ведь это переодевание из женщины в мужчину выглядело очень подозрительно. Неужели полицейские были правы, заподозрив этого Кузнечика в убийстве Михаила?

Но если так, то счастье Ксении, что сам преступник ее не заметил. А то вместо продолжения своей пусть и однообразной, но зато спокойной жизни Ксения встретила бы быструю и мгновенную смерть. В том, что преступник не оставил бы в живых свидетельницу, Кира даже не сомневалась.

Если убийца хладнокровно всадил в лоб Мише пулю, то это говорило только о том, что человек он опытный и убивает не впервые. Одним трупом больше или меньше, для такого человека особой разницы уже нет.

Леся набрала номер Киры и, едва услышав ее голос, поняла, что подруга нарыла какую-то ценную информацию. Голос Киры звучал приглушенно и как-то уж слишком безразлично.

– Да? Ждете меня? А чего? Я вам все-таки понадобилась?

– Кира, ну что ты! Ты нам всегда нужна.

– Что-то с трудом в это верится. Если телефоны вдвоем сразу отключили, то это мне как следует понимать? Нужна я вам? Ждете вы моего звонка? Надеетесь, что я появлюсь? Или все-таки совсем наоборот?

– Если ты обижаешься, что мы телефоны выключили, то это Викентий виноват, – начала объяснять Леся. – Такой неприятный тип, ты бы его видела. Даже хорошо, что ты с нами не поехала. Ты бы точно не сдержалась. И тогда он не отдал бы нам расшифрованную записку.

Услышав, что они теперь могут прочесть записку, Кира немедленно сменила гнев на милость и заинтересовалась, что в записке. Она тоже решила, что речь идет о тетушке Далиле – сестре отца Михаила.

– Встречаемся возле квартиры профессора Добрякова! Я уже еду!

– И мы едем!

Лисица завел машину и тронулся с места прежде, чем Леся успела сказать, куда ему надо ехать. И если сам Лисица не заметил своего промаха, то Леся намотала себе на ус. Как она и подозревала, приятель давно знал адрес, по которому находилась бывшая квартира профессора Добрякова. Сам он не хотел звонить Кире, гордость не позволяла. А вот для Леси он придумал предлог для звонка.

– Адрес ему нужен, как же, – проворчала себе под нос Леся. – Кира ему нужна, а не какой-то там адрес.

Во дворе дома профессора стояла полицейская машина, но не из спецподразделения, а самая обычная. На таких дешевеньких «реношках» часто раскатывают патрулирующие свой участок полицейские. В принципе, полицейских сюда могло привести все, что угодно, вплоть до банальной семейной разборки. Но Леся почему-то насторожилась. И особенно ее насторожило поведение старушек-соседок, которые расположились на лавочке, возбужденно косясь на полицейскую машину и перебрасываясь репликами:

– А я ей всегда говорила…

– Подозрительные жильцы в этой квартире.

– Только вчера Анна Степановна ей замечание сделала, и вот пожалуйста! Как в воду глядела.

– А она-то зазнайка! Если зять в министры записался, это еще не значит, что у самой ума палата!

Леся невольно сделала шаг в сторону старух. А те, увлеченные разговором, ее даже не заметили.

– И ведь какая приличная квартира была! Профессор, его жена, девочки.

– Сын у них непутевый был!

– А внук и того хлеще!

– Квартиру деда в какую-то перевалочную базу превратил.

– Анна Степановна как-то к ним сунулась, так чуть в обморок не свалилась. Квартира вся в запустении, паркет испорчен, обои отклеились, побелка сыпется. А этим и горя мало. Кроватей на всех не хватает, так они палатку прямо среди комнаты поставят и спят в ней!

– С таких станется и костер прямо в квартире разжечь!

Не оставалось никаких сомнений, что речь идет о квартире Михаила и его беспокойных квартирантах. Но что же с ними случилось?

Ответ на этот вопрос дала Кира, которая приехала раньше своих друзей и теперь, высунувшись из окна, призывно махала им:

– Эй, поднимайтесь!

Леся с Лисицей не стали задерживаться во дворе, тем более что все болтливые старухи на какой-то миг умолкли, уставившись на Киру. А потом все свое внимание сосредоточили на Лесе и Лисице. Подслушивать в таких условиях дальше было невозможно, и друзья поднялись по лестнице.

Кира встречала их на площадке возле квартиры Марты Гербертовны. Увидев Лисицу, она быстро к нему подскочила:

– У тебя ведь есть какое-нибудь служебное удостоверение, да?

– Что значит «какое-нибудь»? – строго произнес Лисица. – У меня их три, и все подлинные!

Но Кира зашипела в ответ:

– Нашел время, чтобы дурачиться! Тут такое… такое…

– Какое?

– Квартира профессора Добрякова взломана!

– Мы слышали, старухи во дворе уверены, что это жильцы, которых Михаил сюда пустил, постарались.

– Зачем жильцам грабить собственную квартиру? – возмутилась Кира. – Старухи бред несут! Марта Гербертовна говорит, что жильцы тут ни при чем. Ведь сами жильцы и подняли тревогу. Несколько дней подряд квартира пустой стояла, никого из ее обитателей не было. А сегодня двое из Монголии вернулись, хотели зайти, а дверь открыта. Ну, они сначала подумали, что в их отсутствие Михаил кого-то еще подселил, одним словом, не встревожились. Зато как зашли…

И внезапно умолкнув, Кира повернулась к приятелю:

– Слушай, Лисица, ты не мог бы нам помочь, а?

Лисица не стал ходить вокруг да около и сразу спросил:

– Ты хочешь, чтобы я помог вам войти и осмотреть место преступления?

– Да.

– Ну что же, – вздохнул Лисица. – Знайте мою доброту, помогу я вам.

– Спасибо! Спасибо тебе огромное!

– Да не благодарите. Мне же будет спокойнее, если вы будете вести свое расследование при мне. А то стоит на минуту отвернуться, вы таких дров наломаете.

Подруги молчали. Глупо возражать человеку, если вам от него что-то нужно. А девушкам было нужно, и очень.