Не управляй «мурексом» человек Земли, тут бы, наверно, всё и закончилось: командные пункты древнего разума не отличались гуманизмом и сентиментальностью, заточенные на уничтожение противника, и тем не менее не готовы были «лечь грудью на амбразуру» ради своих создателей. Но в данное сражение вмешался эмоциональный «человеческий фактор», причём оперирующий стратагемами за гранью добра и зла, и схватка продолжалась ещё несколько мгновений, пока Шнайдер кричал на весь космос по-немецки и по-русски:

– Что, попался, который кусался?! Козлина инопланетная! Спаситель человечества хренов! Как я тебя подловил?! Думал, ты один такой сильный?! Есть вселяне и посильнее! Я, Курт Шнайдер, профессионал спецназа, в тысячу раз умнее таких железяк, как ты! Не надо было вмешиваться в наши земные разборки, глядишь, уцелел бы, а теперь получи то, что заслужил!

Ответить Копун не успел.

Звёздный шатёр над планетой перечеркнула судорога: словно разверзлась на миг чёрная бездна и поглотила «мурекс» вместе с его повелителем! Голос землянина перестал терзать слух Вестника. Он попробовал метнуться в сторону – на всякий случай, помня коварство людей, но атаки не было! «Мурекс» исчез. И лишь услышав весёлый мыслеголос Ивана Ломакина, Копун понял, что произошло.

«Привет, дружище! – крикнул землянин. – Можешь не прятаться, мы его торпедировали ко всем чертям!»

«Ломакин?» – не поверил Копун.

«Я! Вернее – мы! – засмеялся Иван. – Крейсер здесь уже несколько минут крутится. Мы вышли в стелс-режиме, и Курт нас не заметил, гоняясь за тобой. Думаю, теперь он очень далеко отсюда. Ядогава даже уверен, что мы сбросили его в центральную чёрную дыру галактики. Ты сильно повреждён?»

Если бы Копун был человеком, он, наверно, упал бы в обморок.

«Прилично».

«Подлататься сможешь?»

«Постараюсь».

«Тогда жди нас в гости, меня и Лизу. Да и остальные твои знакомцы тоже хотят с тобой пообщаться напрямую».

Что-то дрогнуло в «сердце» сознания Вестника, не похожее на его прежние переживания. На миг пришло ощущение, что землянин ему дороже, чем создатели.

«Жду!» – передал он тёплую мысль.

1

Вересов отпустил их на борт вселенолёта под предлогом необходимости поддерживать непрерывный контроль состояния Копуна, понимая, что паре просто хочется побыть вдвоём, не стесняясь завистливых (в хорошем смысле) взглядов товарищей.

Впрочем, Иван с Лизой и не скрывали этого, считая себя семейной парой, пусть и не зарегистрированной официально.

Копун принял гостей радушно, соорудив в одном из свободных помещений прекрасную жилую зону: спальню, гостиную и бытовой отсек. Описание секции он выудил из памяти Ивана, но проконсультировался с Елизаветой – что она хотела бы усовершенствовать или изменить в интерьере, и «апартаменты» получились не хуже элитных где-нибудь на известных земных курортах. Иван первым оценил возможности толкиновского Вестника, жизнь в палатках (одна из них так и осталась в зале управления) ему порядком надоела, и первые несколько часов после переезда он чувствовал себя как дома. Точнее – как на отдыхе в отеле на Бермудах.

То, что Копун непрерывно контролирует внутреннее пространство «вселенолёта», молодого человека не смущало. Компьютер «машины судного дня» никогда не позволял себе напоминать об этом, а шутить он не умел. И это вполне устраивало гостей.

Пока шёл ремонт транспортной системы «вселенолёта», зависшего над северным полюсом планеты, представлявшим собой жуткое болото, Иван изучал его конструкцию и постигал смысл оружейных систем, имеющихся на борту Вестника. Елизавета помогала ему, хотя больше интересовалась психологией толкиновцев, а также с любопытством наблюдала за деятельностью «разумных крыс», заселивших спутник планеты.

Их цивилизация не достигла высокого уровня, в космос они не летали, но успели преобразить поверхность спутника больше, чем люди – поверхность Луны, и возвели немало сооружений, не уступающих по размерам земным пирамидам. Наблюдая за ними, Елизавета как-то задумчиво заметила:

– А ведь их предки когда-то были великими и могучими деятелями. У поэта двадцатого века[11] есть такие строки:

Вот и они – такие же крыски-чертенятки, следы чьей-то глубины.

– И я тоже, – с неподдельной грустью добавил присутствующий при разговоре «призрак» Копуна.

Иван тоже следил за вознёй «крыс», но всё-таки он был технарём по образованию, и конструктивные особенности «вселенолёта» увлекали его сильнее. Об оружии он вообще мог разговаривать с Копуном часами. Узнав, что Вестник пострадал от выстрелов «замерзателя», он поинтересовался сначала, почему этого вида оружия у Копуна нет, а когда получил лаконичный ответ: каждому своё, – спросил не без колкости:

– Почему же ты, такой продвинутый, не смог блокировать разряд?

– Потому что это не обычный энергетический разряд, – ответил Копун, в последнее время появлявшийся перед гостями преимущественно в образе виф-мужчины не старше двадцати пяти лет; к мысленному общению с Иваном в присутствии Елизаветы он прибегал редко. – Принцип действия «замерзателя» – чистая алхимия, если вспомнить земной термин. В канале разряда изменяется спонтанный процесс квантовых осцилляций, происходит холодный ядерный распад тяжёлых элементов в лёгкие, но не с выделением энергии, а с поглощением. Вот почему от попавших под разряд тел остаются глыбы льда и замёрзших газов. Отбить такой разряд практически невозможно, так как вакуум пронизывает все материальные объекты, в том числе и нас с вами.

Разговаривали и о прошлых цивилизациях центрального сгущения звёзд галактики.

– Мои учителя насчитали в нашей системе более миллиона цивилизаций второго и третьего уровня, – сообщил Копун. – Но в ядре галактики могли обитать лишь расы, достигшие энергопотребления самых мощных источников.

– Гигантских звёзд? – уточнил Иван.

– Нет, квазаров или чёрных дыр. По вашим земным меркам они намного превосходят энергетически отдельные звёзды – в сотни тысяч и в миллионы раз. Уровень излучения в балдже на три порядка выше, чем на окраине галактики, в рукаве Стрельца, где находится Солнечная система. Поэтому органические существа гуманоидного и негуманоидного типа там возникнуть не могли. Из двух тысяч известных мне рас ни одна не опиралась на матрицу биохимии. Это были существа класса плазмоидов или облачных пылевых структур. Кстати, в моей памяти сохранился намёк на то, что именно эти системы, не обладающие никакими сдерживающими этическими тормозами, и затеяли глобальную войну.

– Зачем? – удивился Иван. – Чего им не хватало?